Собственно, сжег он эту машинку потому, что он словесник — учитель русского языка и литературы — и с детства боится всякой техники. Можно сказать, что он технический кретин: даже перегоревшие пробки починяет жена.
— А что, очень серьезные разрушения? — спросил учитель и искательно посмотрел на мастера, как смотрела когда-то мама на доктора, когда Дима болел азиатским гриппом.
Словом, Дима починил ему бритву «в присутствии». И даже задержался на двадцать минут в мастерской.
Учитель все это время рассказывал ему разные чудные истории. В частности, про то, как искали «Дневник» Пушкина, главную часть которого так и не нашли…
Перед тем, как уйти, учитель сделал запись в «Книгу»: «Считаю своим приятным долгом поблагодарить прекрасного мастера, душевного человека В. Д. Воронкова. Если бы каждый наш работник на своем месте проявлял такое умение и сердечность…»
Более лестной записи и сам Дима для себя бы не сочинил.
«Все-таки мы все старые сентиментальные черти и безнадежные романтики», — подумал Дима.
(Мы все, — он сказал вместо «я», потому что ненавидел нескромность.) И тут ему пришло в голову, что электробритва «Харьков» похожа на атомную подводную лодку — белоснежную, с никелированной рубкой. Вот так, дорогие товарищи, вот так! Мы безнадежные романтики!
Кто-то там сказал, что признание нужно таланту, как виолончелисту канифоль. И Дима заиграл вовсю. Он, под стенания мамы, утащил из дома картину «Девятый вал» и повесил ее в мастерской. Обошел всех соседей, собирая старые журналы. Набрал кипу «Огоньков», «Крокодилов», «Работниц». А отставной полковник госбезопасности, ныне дачевладелец, Черножук подарил ему комплект журналов «Пчеловодство» за пятьдесят седьмой год.
Впрочем, посетители, дожидавшиеся ремонта «в присутствии», принимали все это как должное, как какой-нибудь инвентарь. А один дядька даже спросил:
— Что за идиот выписал сюда «Пчеловодство»?
Но все это ерунда, Дима даже смеялся.
Как раз в это время он познакомился с Тасей. Это была широкоплечая суровая девушка, ходившая в самую июльскую жарынь в синем шевиотовом костюме.
— И не жарко? — сочувственно спросил Дима.
Но она только гордо посмотрела на него.
«Неприступная», — подумал он и почему-то вспомнил Блока: «Всегда без спутников, одна…»
Ничего таинственного в широкоплечей девушке не было. Но ситуация отчасти напоминала «Незнакомку». Только это происходило не в ресторане, а в столовой самообслуживания, без всяких там «пьяных с глазами кроликов».
Когда очередь придвинулась к витринам, огороженным мощными стадионными перилами, Дима принес два подноса — себе и ей. (Подносы почему-то хранились в противоположном конце зала.)
— Благодарю, — сказала она удивленно. — Редко встретишь воспитанного мужчину.
Этим она окончательно покорила нашего героя, поскольку никто никогда еще не называл его мужчиной. Все — «мальчик», «парень», «юноша», «хлопец».
Когда они познакомились поближе, она велела звать себя Таисией и отказалась звать Диму Димой: Вадим — другое дело.
«Она серьезная девушка», — подумал он. Дружба с ней многое ему даст и поможет избавиться от этого щенячьего легкомыслия.
Он боялся, что она не скоро разрешит себя поцеловать. Но все получилось замечательно. Уже на второй вечер он взял ее руку, и она не отняла. А когда прощались, он смело поцеловал ее, и она ответила.
— Какие у тебя губы мягкие, — сказала Таисия. Из чего он с горечью заключил, что ей уже случалось целоваться. И потом, хорошо ли, что у мужчины мягкие губы? Может быть, ему полагается иметь твердые?
Но скоро все пошло так, что Дима уже не задавался подобными мелкими вопросами и даже зауважал себя.
И на работе тоже возникло ощущение совершеннейшего могущества. Он теперь брал в руки бритву и, послушав минутку, ставил диагноз. Прямо по звуку. Вот «Нева» поет тише и глуше, чем всегда, — ясно, витковое замыкание. А вот «Харьков» то взвоет, то замолкнет, — тоже ясно: надо поджать шнур.
И посетители (слово «клиенты» Диме не нравилось) попадались интересные. Один — техник приехал из Якутии и рассказывал, как ищут алмазы. Другой — непонятно кто — объяснял, как строят в Ашхабаде, где землетрясения. Есть, оказывается, идея строить круглые дома, они устойчивее.
Но случилась одна неприятная сцена. Диму прямо знобит, когда он вспоминает. Пришли вместе трое ребят с «Невой», судя по всему — энергомашевские. Ну сидят, ждут, разговаривают, как какой-то Еремин запорол большой вал и почему-то под угрозой заказ Кубы. Говорят, что турбина пойдет в Сьерра-Маэстра. Интересно, на какой завод?