— Отец умеет, — немного обиделся я, — Дома чаще мама готовит, она от этого удовольствие получает, вот я и не научился.
— Уф, — попыталась отдышаться она, — Нельзя так над людьми издеваться. Надо же, человеки неспособные себя накормить. Вынужденные грызть корочку посреди изобилия вкуснятины.
— О чем это ты? — я вопросительно смотрел на нее, уж больно ее реакция была странной.
— И жевали они пустую кашу, так и не узнав о ломящихся закромах от продуктов. Вы в холодильники в столовке хоть раз заглядывали? Там же всего полно. Я прям не знаю, — она замахала руками в воздухе, показывая свое возмущение, — Там все что угодно можно было сделать. Ну сами не можете, в комбайн бы заложили. Разложить компоненты по ящикам и пару кнопок нажать. А они… — она явно выходила на второй круг веселья.
— Да чего ты, вполне вкусно было, — попробовал утихомирить ее я, — Отличная каша была, сытная, наваристая.
— Бедный, — она изобразила сочувствие всем телом, — Несчастный ребенок, не пробовавший по настоящему вкусной еды. Но я это исправлю… Э-э-э, в свою очередь, — она почти забыла с чего начала этот разговор, но исправилась. И теперь смотрела на меня будто это я ее подбивал на сомнительные эксперименты.
— Мне было вкусно. Можешь лучше — докажи. Кстати, фиолетовый суп был забавен, но требовал присутствия духа чтобы попробовать, — перенес я внимание со своей персоны, она забавно покраснела и потупилась.
— У всех бывают ошибки, о кстати, мы почти закончили — она тряхнула ящик из которого доставала коробки с патронами.
— И самые наблюдательные получают бампером по загривку, — сказал дядя Яков, шлепнув меня по шлему, — Ты, суслик, чего должен был делать? По сторонам смотреть. А он на свою красу ненаглядную пялился. Слопали бы вас если бы было кому.
— Осознал, больше не повторится, — произнес я, мучительно сгорая от стыда, я совершенно не заметил когда он вернулся.
— Надеюсь, — ответил Подгорельский, — Доставай детали с коробки, поясню как собирается.
Собрав первую турель, он снарядил ее набитыми магазинами и унес ставить. Я начал собирать следующую. Болтать с Настей больше не хотелось, ну точнее совсем наоборот, но подводить себя и ее еще раз? Нет. Лучше дома поговорим, за чашкой чая. Чай-то у меня всегда хорошо получается.
На этот раз я заметил когда он вернулся, буркнув что-то невразумительное он забрал готовые турели и обратился к Насте: — Ну что, красавица, тебе придется немного поскучать пока мы к этой двери с другой стороны подойдем.
— Сильно долго не ходите, а то тут совсем скучно будет, — ответила она с интонациями светской львицы из старых фильмов, очевидно пряча беспокойство за очередной маской.
— Не, мы шустренько, Максимка, залезай на телегу, наведем немного порядок, — он уселся за руль уже разгруженного первого поезда и продолжил выдавать Насте инструкции, — как мы уедем переставь свой транспорт поближе к воротам, возможно потребуется твоя помощь. Да и ты поближе будешь.
— Хорошо, — согласилась она, — А мне точно с вами нельзя?
— Было бы можно — не отставили бы, — ответил Яков, — Постарайся не волноваться, мы быстро. Да и связь должна нас поймать.
И мы уехали. Отогнав поезд до ближайшего пустого коридора мы вернулись к неприметной двери в технический коридор. Подгорельский установил одну из турелей обозревать коридор, попутно пояснив мне, как это делать. Потом вскрыл кожух привода и что-то закоротил внутри. Дверь начала открываться и я дисциплинированно взял ее на прицел.
— Молодец, правильно выполнил. Для новичка и против животного, — сказал Яков, вроде и похвалил, а вроде и нет.
— А в чем ошибся? — решил переспросить я.
— Встал прямо напротив двери, животные от движущегося объекта отодвинутся ну и изменение в освещенности не дадут им сразу бросится. А против человека нужна совсем другая тактика, — пояснил он, — твоя позиция должна быть сбоку и в щель сразу нужно было сунуть разведку. Камеру или зеркало на худой конец.
Он прикрыл кожух и прошел в коридор, — Заходи, я за нами дверь закрою, — сказал он мне, удерживая в руках провод, видимо подключенный к приводу.
По уже знакомому коридору мы вышли обратно на склад. С моего последнего посещения этого места в зале ничего не поменялось.