– Какое это теперь имеет значение? Хотя он мне нравится, это правда. С ним легко найти общий язык. Но я не думала, что все будет настолько сложно, Утенок. Как я могу встречаться с человеком, чья семья меня презирает? Видела бы ты, как его мать на меня сегодня отреагировала. Знаешь, когда мы вместе шли по городу, городские люди так на нас смотрели. Как будто нищенка из Шлака решила оторвать себе кусок от их шикарной жизни.
Злость так и разбирает меня, как только я начинаю вспоминать об этом.
– Китнисс, не обижайся на меня, – вдруг строго говорит Прим, – но я скажу как есть. Наша мама отказалась от всего, променяла свой дом в городе на Шлак, только лишь бы быть рядом с отцом. Ты можешь представить, какое количество оскорблений вылилось на её голову, что даже родители от неё отказались? Но она отдала все, и они были счастливы, ты же помнишь!
Я киваю головой, помню…
– Ведь он делает то же самое сейчас. А ты не можешь перешагнуть всего лишь через свою гордость и мнение кучки ничего не значащих для тебя людей? – теперь ее тон становится угрожающим. – Если ты не пойдёшь и не вернёшь его, то ты точно не самый смелый человек, которого я знаю!
И она выходит из комнаты, а я остаюсь, ошеломленная тем, что мой Утёнок, кажется, повзрослела быстрее, чем я.
========== Глава 5. Пит ==========
В нашем доме, сколько я себя помню, всегда было шумно. Здесь скрипят половицы, громко хлопают двери, а ещё тут кричат. Кричат часто. Мать всегда говорила, что три сына ей достались в наказание за то, что она выбрала нашего отца.
К тому же мальчишки везде лазают, всё рвут, ломают и не помогают по хозяйству… ну прям, как собаки.
Может, в этом и есть доля правды. Не знаю. Мне не с чем сравнивать. Другого дома у меня не было.
– Мелани, вы уже определились с датой свадьбы? – приторно любезным тоном спрашивает мать. Её попытки казаться милой выглядят жутко неестественно, но, кажется, никто, кроме меня, этого не замечает.
Я слушаю разговор через слово, иногда киваю, и тактично улыбаюсь.
«Интересно, чувствует ли она сейчас то же что и я? Занимают ли мысли обо мне весь её день? Или я один с ума схожу?»
Мой брат Уилл женится этой весной. Мать от девушки в восторге: она симпатичная, добрая и милая, но, самое главное, достойная партия её старшему сыну!
Свадьба пройдёт на заднем дворе бакалейной лавки родителей невесты, поэтому вся ее семья здесь, и мы тоже обязаны присутствовать.
– Пит, куда подевался твой брат? – скрывая раздражение, спрашивает мать, разливая по чашкам терпкий чёрный чай.
– Он ушёл встречать Марго, – безразлично отвечаю я, ковыряя обивку старого отцовского кресла.
– Это его девушка, – поясняет мама для гостей. – Её семья владеет швейной мастерской недалеко от дома правосудия, вы, конечно же, знаете. А какая красавица! Попробуйте пирог: там настоящие капитолийские персики, – советует она, пододвигая к гостям блюдо, щедро украшенное горками взбитых сливок.
– А где твоя девушка, Пит? – интересуется отец невесты, накладывая себе кусок нахваливаемого пирога.
– У Пита нет девушки! – резко отвечает мать и брезгливо прикладывает к губам салфетку.
– Ох, да неужели? – стараюсь пропустить эту колкость мимо ушей и натягиваю фальшивую улыбку.
Хотя, взяв во внимание произошедшее вчера, может, она и права. Зря я сболтнул лишнего. Не сдержался, а теперь не представляю, как всё вернуть обратно. Я ведь совсем не хотел отказываться от неё.
Я столько всего за эту неделю говорил или делал, пытаясь понравится Китнисс, что, сказав о расставании, никак не рассчитывал на то, что она так легко согласится. Расчёт оказался неправильным.
Открываю рот, чтобы что-нибудь съязвить, но мой порыв прерывает хлопок двери. Рай входит в комнату, приобнимая Маргарет за плечи.
Они обмениваются приветствиями с гостями. Мать рассыпается комплиментами о том, какие у неё прекрасные воспитанные невестки, каждый раз бросая в мою сторону укоряющие взгляды.
Провожу руками по лицу, желая поскорее убраться отсюда. Хочу, чтобы этот день, наконец, закончился.
– Тебе письмо, Пит, – загадочно улыбается брат и вытаскивает из кармана конвертик из серой бумаги. – Под дверью только что нашёл!
Внутри меня загорается огонёк надежды; да куда уж огонёк - маяк!
Протягиваю руку, но мать перехватывает конверт и припечатывает его своей ладонью к столу.
– Закончим обед и прочитаешь. Успокойся и сиди! – шипит она, пряча письмо в карман длинного кардигана.
Ничто так не раздражает меня сильнее в данный момент, как предложение успокоиться. Я начинаю отбивать нервный ритм ногой, поглядывая на старые часы на стене.
Мужчины обсуждают финансовую часть организации свадебного торжества, а я ловлю глазами взгляд Рая и киваю в сторону письма, лежащего в кармане матери.
«Смотри и учись»,– говорит выражение его лица.
Он убирает руку с талии Марго и плавно скользит вдоль стола, приземляясь на свободный стул возле хозяйки дома.
– Мамуль, ты не представляешь, кого я сейчас увидел в городе, – «напевает» он. – Сам мэр просил тебе передать, что наши угощения так понравились комиссии из Капитолия, что он лично благодарит нас за оказанную помощь, – одной рукой брат обнимает её за плечи, заглядывая прямо в глаза.
– О, Боже, это чудесная новость, Рай. Не зря я заставила вас тогда работать до полуночи! Имя и престиж нужно заслужить тяжёлым трудом, – пока она распинается на тему того, как много дармоедов населяет наш дистрикт, брат свободной рукой бережно вытягивает письмо и прячет под стол.
– Прошу прощения, мне нужно выйти, – подскакиваю я, и, чуть не споткнувшись на пороге, выбегаю из гостиной. Приземляюсь на ступеньки лестницы и начинаю ждать.
Проходит пять, десять, пятнадцать минут прежде, чем брат появляется, зажав в руках желанную добычу.
– Что так долго? – поднимаюсь я, нетерпеливо потирая руки.
– Да Уилл опять затянул шарманку - кто где будет жить после свадьбы, так что я не мог смыться сразу, – отвечает он, опираясь локтем на перила лестницы.
Я тянусь к конверту, но брат резко поднимает руку вверх, и я хватаю воздух.
– Воскресная смена вместо меня, и оно твоё, – торопливо объясняет парень.
– Какого хрена, Рай, ты же мой родственник?
– Ну… тогда считай, что это простая братская взаимовыручка: я пообещал Марго, что проведу день с ней.
– Это шантаж, а не взаимовыручка, – ощетиниваюсь я.
– Разве мой актёрский талант не заслуживает небольшого вознаграждения? – ехидничает он.
– Ну, ты и говнюк! Давай уже сюда, по рукам, – ставлю я точку в нашем споре.
Резко выхватываю письмо из его пальцев и бью брата кулаком по плечу. Рай смеется и со стоном драматично закатывает глаза.
– За любовь приходится платить, Пит. Уж тебе ли не знать.
Судорожно разрываю бумагу и начинаю читать. Крупный почерк пляшет неровными рядами.
Если бы я мог нарисовать все мои эмоции в течение этой недели по шкале от “хуже некуда” до “самый счастливый человек на свете”, то однозначно вышел бы зигзаг.
– Отмажь меня как-нибудь, ладно? – кричу я брату, припуская в сторону двери. Хватаю куртку с вешалки и завязываю шнурки на ботинках.
– Да вали уже, – смеётся он.
Я выскакиваю в темноту осеннего вечера и улыбаюсь самой широкой улыбкой, на которую только способен.
“Пит,
Вот уже час, как я пытаюсь написать это письмо. Ты всегда так красиво говоришь, а я вот, словно страдаю косноязычием.
Я не могу перестать думать о том вечере, когда ты меня поцеловал и рассказал о своих чувствах. Мне никогда прежде не доводилось целоваться. Я даже глаза закрыла, потому что мне было слишком страшно. После того, как вернулась домой, я целый час пялилась в стену. Я всё ещё чувствовала ощущение от твоих губ на моих.
Прости, что игнорировала все твои попытки быть рядом. Я должна была всё обдумать в одиночестве. А твой поцелуй и то, что произошло после… мне необходимо было время!