– Да нет, ты не подумай… я все понимаю… – он с некоторым трудом увернулся от ее грозного замаха. – Просто надо было раньше сказать, тогда никто бы не удивился… а что? Ой! Это даже неплохо. Уй! Не надо по голове! Хороший выбор… и чего ты злишься? Ай! Ну хочешь, я никому не скажу?..
Край с нескрываемым удовольствием наблюдал всю сцену в сторонке и еле сдерживался, что бы не расхохотаться. Нет, это надо было свихнуться, что бы даже предположить подобное: он и Колючка! Да стоит только вспомнить Ставраса, как все вопросы мигом снимались. Ρазъяренный реис в своем сумеречном обличье… М-да. Да еще Слияние, на которое решились эти двое сумасшедших! Он зябко передернул плечами и вежливо посторонился, когда кружащаяся парочка обошла его по кругу: одна – с выражением кровожадной ненависти на лице, другой – смущенный и испуганный одновременно, мимоходом потирающий дважды (нет, уже трижды) ушибленную макушку. Наконец, устав ждать примирения, Край бесцеремонно налил себе вчерашнего кофе и так, потихоньку прихлебывая, наслаждался в уголке незабываемым зрелищем под названием: «Кот в полной опале, а Колючка в бешенстве, зато с отломленной ножкой от табурета наперевес».
Его любимого табурета, между прочим.
– Папа, что происходит? – удивленно спросил Артем, разбуженный поднявшимся шумом. – Что случилось? Может, надо помочь?
Край вздрогнул от неожиданности, молниеносно обернулся, чуть не опрокинув на себя холодный кофе, и во внезапно наступившей тишине буквально прыгнул в сторону. С силой захлопнул опасно приоткрытую дверь, успев кинуть в безлюдный коридор настороженный взгляд. Вроде пусто. Черт! Не хватало, что бы увидел кто-то еще! Он лишь потом крепко обнял сонного карнеши, пригладив заодно торчащие во все стороны золотистые вихры.
– Артем, как ты себя чувствуешь?!
Мальчик, которого, казалось, нисколько не смущала ни собственная нагота, ни присутствие посторонних, на несколько секунд задумался, помолчал и, наконец, с радостью осознал:
– Хорошо. Папа, у меня даже ничего не болит!
– Вот и отлично, – с непередаваемым облегчением выдала Ева, опуская занесенную для очередного удара руку. – Подойди-ка, я гляну на твои глаза.
Артем послушно приблизился и высоко вскинул голову.
– ПАПΑ?! – придушенно пискнул Кот, во второй раз за утро почувствовавший, что у него земля уходит из-под ног.
– Арес, познакомься: этого обормота, с нехорошей привычкой оказываться не в том месте и не в то время, зовут Вячеслав Котов. Позывной «Кот», – Колючка неприязненно поморщилась. – Это мой старый приятель, которому я, кстати, язык оборву, если он только проболтается.
– Доброе утро, – вежливо поприветствовал ошарашенного парня карнеши и терпеливо подождал, пока кейранн-сан придирчиво разглядывала его лицо, то и дело поворачивая к свету и обратно.
– Кажется, порядок, – пробормотала Εва. – Ничего плохого не вижу. Малыш, тебе этот свет неудобств не причиняет?
– Нет, госпожа. Чувствительность восстановилась полностью, вот только насчет скорости реакции… я не уверен.
– Меня зовут Ева! – строго сказала она, красноречиво покосившись в сторону, а мальчик запоздало вспомнил, что люди не должны узнать правду о реисах, и, испугавшись собственной оплошности, торопливо кивнул. – Ладно, с твоей реакцией разберемся позже. Главное, что все остальное налаживается…
Кот медленно опустился на единственную уцелевшую табуретку, переводя непонимающий взгляд с Края на Колючку, возившуюся с этим странноватым мальцом, как заботливая мамаша, и обратно. Глаза у мальчишки оказались серые, крупные, волосы светлые, почти золотистые, нос прямой… похож. До дрожи похож на Упыря! Как же он вчера-то не понял очевидного?! Но при чем тут Колючка… да нет, не может быть! Она еще слишком молода!
– Значит, он…
– Это мой сын, – кивнул Край. – Которого считали погибшим двенадцать лет назад во время взрыва на «Мегалайфе». А оказалось, Артем остался жив, только… надолго исчез. Его Ева отыскала. Пару месяцев назад.
– Случайно, – все еще ворчливо отозвалась она. – Кот! Не вздумай трепаться!! Иначе шкуру спущу и скажу, что так и было!
Парень содрогнулся, мысленно представив, какой случился аврал, если кто-то вдруг пронюхает.
– Да понял я! – воскликнул он. – Понял, не дурак. Ни одна живая душа не узнает, мамой клянусь!
– А раз понял, то марш за дверь, – властно распорядилась Колючка. – Арес, одевайся. Пойдешь с нами, раз уж так вышло. Не оставлять же тебя тут в одиночестве… Край, прекрати скалиться! А то распугаешь всех сотрудников своей ухмылкой в сто зубов: у тебя ж со вчерашнего дня рот не закрывается! Поверь, даже для моих нервов это слишком!