Слышу рядом с собой всхлип, поворачиваю голову и вижу мой Оленёнок вся сжалась, дрожит и плачет. Съезжаю с дороги и торможу машину. Отстёгиваю её ремень безопасности и перетаскиваю малышку к себе на колени.
Настя обхватывает мою шею пальчиками, утыкается в изгиб между шеей и головой, всхлипывает, а я сжимаю её крепко в своих руках, прижимая к своей твёрдой груди, как мечтал все эти долгие две недели. Глажу нежно по голове, успокаиваю, шепчу, что я рядом, теперь всё будет хорошо, но она лишь отнекивается.
— Прости, я такая дура, — шепчет.
— Нет, ты не дура. Ты просто моя глупенькая малышка, — продолжаю гладить, параллельно целую в макушку. — Как ты могла подумать, что ты станешь для меня обузой. Я люблю тебя. Я хочу чтобы ты была со мной. Ты и только ты. Никто другой. Не важно в каком ты состоянии, здорова или больна. Я люблю тебя и всегда, слышишь, всегда буду рядом с тобой. Ты мой мир. Моя вселенная, — поднимаю её голову за подбородок, смотрю в любимые глаза, что сейчас словно туман. — Никогда не уходи из моей жизни. Без тебя я погибну.
— Обещаю, — шепчет, а в следующую секунду я впиваюсь в её губы жарким поцелуем, сметая всё на своём пути, вжимая её тонкую талию в свой торс, а она царапает своими ноготками мою шею, дико, неистово отвечая.
От неё кружится голова, весь мир становиться таким ненужным, если её нет рядом. Сейчас я чувствую, что в этой вселенной только мы одни. Он замер, остановился, дав нам время насладиться друг другом. Всё у нас будет хорошо. Я приложу всё для этого, отдам все деньги, что у меня есть. Отдам все драгоценности мира лишь бы она только видела меня одного.
Схватить в охапку и бежать с ней на край земли или остаться с ней навек в одном последнем дне.
Глава 39. Тобиас
Если бы я знал, что у меня будешь ты,
я бы не разу никогда ни к кому не прикоснулся.
После того, как я привёз домой свою малышку и уложил в кровать на прощанье поцеловав в макушку, вышел из комнаты, осторожно прикрыв дверь. Спустился на кухню, заварил себе кофе, сел на стул и набрал нужный мне номер, мне тут же ответили.
— Тобиас, что случилось?
Я звонил своему давнему знакомому. Он лучший врач в стране, и надеюсь он мне поможет. Ради этого я готов отдать всё на свете, только бы моя малышка видела.
— Привет, Астор. Да, случилось, и мне нужна твоя помощь.
— Всё, что в моих силах, сделаю. Ты же знаешь друг. А теперь рассказывай, что случилось?
— Моя девушка не видит. В её глазах просто туман, и как я понял это продолжается уже довольно приличное время, — подсчитав примерное время когда это могло случиться, продолжил говорить другу. — Примерно месяца два, плюс минус пару дней.
— Она ходила в больницу?
— Как я понял, да, но ничего путного они ей не сказали, так как она промолчала и всё это время я был в неведении.
— Вот это плохо. Надеюсь всё не так запущено и мы поможем твоей девушки. Вы завтра сможете подъехать ко мне, скажем в обед?
— Да. Не хочу больше и терять минуты. Спасибо друг, завтра будем.
— Пока не за что. Всё, ладно, до завтра, — друг тут же отключился, а я установился в кружку с кофем, которая уже остыла.
Наверху послышался шорох. Я не придал этому значения. Скорей всего это Зефирка, так как малышка уже спит. Внезапный грохот и громкое "Тобиас". Резко подрываюсь с места и лечу к лестнице. От той картины, что вижу перед глазами, сердце обрывается и летит вниз.
Внизу, возле последней ступеньки сидит мой хрупкий Оленёнок, тихо всхлипывает и смотрит на свои руки, мелко дрожит. Тот час же подлетаю к ней, беру тоненькие пальчики и целую.
— Малышка, что случилось?
— Я проснулась, а тебя нету рядом, — поднимает на меня затуманенные глаза. — Испугалась и пошла искать, но оступилась на лестнице и упала. Я больше никогда не буду видеть да? — девочка плачет, закрывая своё лицо ладонями, а моё сердце обливается кровью. Больно видеть любимую в таком состоянии сломленную, разбитую. Обнимаю, прижимая к своей груди.
— Нет, малышка. Всё будет хорошо, и совсем скоро ты снова сможешь видеть. Обещаю. Не плачь, пожалуйста! — Поднимаю голову за подбородок, смахиваю слёзы и сладко целую в губы. Поднимаю на руки и несу в нашу спальню, опускаюсь вместе с ней на кровать, прижимая как можно ближе к себе. Так мы и засыпаем в объятиях друг друга.
Утром мы встаём рано, и выезжаем в клинику к другу, предварительно набираю Адаму и сообщаю ему, что последующую неделю я в отпуске и мне всё равно, что у нас работы завались. Я должен быть рядом со своей девочкой.
Возле клинике нас встречает Астор.
— Привет, — пожимаю ему руку, в другой же держу своё чудо.
— Привет. Ну что пойдемте? — малышка кивает, хватаясь за мою руку крепче и до самого кабинете не отпускает, а я поглаживаю большим пальцем её пальчики, успокаивая.
— Всё будет хорошо, — шепчу на ушко, целуя в висок.
— Ну что же, сначала нам нужно пройти обследование, но предварительно, Ты Настя, расскажешь мне, как так получилось и что тебе сказали в другой клинике.
Настя тяжело вздыхает и начинает свой рассказ и по мере того, как всё это вываливается на меня, внутри начинается самая настоящая буря. Я найду этого врача из под земли и всё ему выскажу. Почему он ничего не предпринял? Как он посмел сказать, что ей осталось всего два месяца? Убью, закапаю, живьём.
— Так, я всё понял. Настя, — серьёзным голосом говорит Астор. — Почему ты решила что нет никакого выхода? Выход есть всегда и готов бороться за твои глаза до последнего, а то должна держать в своей руке вот этого руку парня и верить, что всё будет хорошо, — малышка кивает и впервые за последние сутки улыбается. Читай на Книгоед.нет
Астор проводил нас на медосмотр и всевозможные обследования. Через два часа мы вновь сидим у него в кабинете.
— Ну, что я могу сказать… Всё очень плохо, но не критично. У тебя девочка амавроз, что означает потерю или ухудшение зрения, при котором видимое повреждение структур глаза отсутствует. Чаще всего эпизоды временной слепоты, а именно это у тебя и происходит, случаются из- за нарушения кровообращения в области головы или шеи. Поэтому сначала я пропишу тебе аспирин, чтобы уменьшить способность тромбоцитов к склеиванию. Если же, улучшение не будет, придётся проводить хирургическое вмешательство, но думаю всё обойдётся.
На душе стало так светло. Не всё потеряно, а значит, что скоро моя девочка будет видеть.
Из клинике я выхожу с Настей на руках. Не хочу чтобы она перетруждалась, ведь это может сказаться на её здоровье. Сажаю малышку на сидение, сам же сажусь рядом на водительское и привычным для меня жестом сжимаю её руку в своей, переплетая пальцы. Она рядом, а я всё равно дико скучаю по ней, по её бархатистой коже, по тихим стоном на ушко, по нежным пальчиком на моей большой спине. Я самый счастливый человек на свете. У меня есть моё чудо, маленькое, красивое, такое хрупкое, но до жути любимое, моё драгоценное сокровище.
Останавливаю машину на обочине, отстёгиваю ремень и перетаскиваю свою девочку к себе на руки. Она смотрит на меня пронзительно, хоть пока ничего и не видит, но я знаю, чувствую в них любовь и преданность ко мне. Целую любимые губки, сжимая хрупкую талию, притягивая к себе, чтобы она почувствовала, как я скучал по ней.
— Тобиас, — хриплый голосок в губы, стон, её ручки на моей рубашки, пытаются расстегнуть пуговицы, но не получается и тогда она одним движением разрывает её. Ткань рвётся и маленькие проказники разлетаются во все стороны, а я ухмыляюсь. Моя маленькая так же скучала по мне.
Робкие прикосновение на моей груди, коготки спускаются вниз, проделывая путь к накаченному торсу, а мои руки блуждают по её спине, сжимают округлую попку.
Моя маленькая, любимая женщина. Такая хрупкая, словно сделала из самого настоящего хрусталя. До жути красивая, идеальная, для меня одного созданная. Я благодарен Богу, что он подарил мне её. Мой хрупкий цветочек.
Целую в шею, убирая длинные пряди волос за шею. Малышка подставляет больше доступа для ласки, прикрывает глаза и тихо, протяжно стонет на каждое моё касание. Хочу всегда слышать эту мелодию из её сладких губ.