Идиот!
— Я боюсь, что в шкафу сидит маньяк.
— Хм… У вас есть основания бояться, что кто‑то проник в вашу квартиру?
— Нет. Но откуда же в моём шкафу взялись ноги?
— Я не знаю.
— И что мне делать?
— Вам нужно открыть шкаф и посмотреть, кто там.
— Я боюсь.
— Хорошо. Ожидайте, я пошлю к вам полицейских.
— Спасибо.
Она положила трубку и крикнула шкафу:
— Ты слышал? Сейчас здесь будет полиция. Тебе лучше убраться по — хорошему.
Никто ей не ответил.
Но разве такое может быть?! Какой ненормальный станет молча сидеть в шкафу и ждать, когда за ним приедет полиция… Не пытаясь бежать, позволяя вызвать стражей порядка, не делая попыток убить её в конце концов…
А может быть, там — труп?..
Через час начнется вечеринка… Вагнер мог здорово помочь ей с "Мондом". "Монд" — это шанс… Чёртов ублюдок в шкафу!..
Она ещё могла бы успеть. Но не оставлять же спрятавшегося в гардеробе ублюдка одного в своей квартире!
— Давай, ты просто уйдёшь сейчас, а я позвоню и отменю вызов полиции, — почти взмолилась она, обращаясь к молчащему гардеробу.
Никто ей не ответил.
Можно было позвонить Мартину. Но как объяснить ему присутствие в шкафу чужих, — не его, не Мартина, — мужских ног? К тому же — голых?
— Эй! — снова обратилась она к шкафу. — Я могу позвонить моему любовнику. Вот то‑то будет весело, когда он примчится!
Да никто не примчится. Любовник наверняка забавляется сейчас со своей толстушкой — секретаршей, так похожей на девицу лёгкого поведения.
Тишина…
Прошло уже полчаса. А полиция все не являлась. Страх понемногу уходил, уступая место любопытству — задорному и лихому. В конце концов, если он до сих пор её не убил, значит это не входит в его планы.
Она подошла к шкафу и резко отодвинула одну створку.
Ноги стояли на том же месте, за шубой, бледные и волосатые, с неровно обрезанными или обломанными ногтями — худые, жалкие ноги. Первым движением было отодвинуть шубу, чтобы увидеть его всего, целиком. Но едва приблизившись к чёрному блестящему меху, рука задрожала и замерла…
Если у него голые ноги, то… то и всё остальное может оказаться голым. Но голого мужчину видеть в своем шкафу ей сейчас совершенно не хотелось. Ноги ногами, ноги — это ещё куда не шло, но всё, что обычно располагается выше… А увидеть его чужое лицо — было особенно страшным.
— Ну, скажи хоть что‑нибудь, — обратилась она к ногам.
Ноги молчали. Это было и страшно и смешно.
— Ты ведь весь голый? — спросила она. — Не замёрз еще?
Нет ответа.
— Да пошёл ты! — разозлилась Ева.
Она схватила с вешалки то, чёрное с золотом, платье, которое ей советовала рыжая дура, толкнула створку и ушла переодеваться. В конце концов, не сидеть же ей весь вечер с этим молчаливым тупицей! Теперь она твёрдо решила отправиться к Катрине.
Уже выходя из дому, Ева столкнулась с полицейским.
— А — а, наконец‑то, — бросила она.
— Мадам? — повернулся он к ней. Здоровый, пропахший потом и плохим табаком.
— Да поздно вы приехали, — пояснила она, не оборачиваясь.
— Это вы, значит, вызывали полицию?
— Да, но я не могу ждать вас бесконечно. Меня могли убить за это время раз сорок.
— Но у вас всё в порядке?
— Да, благодарю вас.
— Вам больше не нужна моя помощь?
— Ваша?.. Нет.
Когда она рассказала о ногах Катрине, та сделала большие зелёные глаза, очень, по её мнению, идущие к рыжей шевелюре.
— И ты оставила его у себя дома?! — изумилась она.
— А что было делать.
— Ну ты даёшь! Хочешь, я отправлю к тебе Дрэда с Клайвом? Они уделают этого голоногого.
— Нет — нет, они мне весь дом перевернут.
— Хм…
Вечеринка, как и ожидалось, была скучнее скучного и собиралась, собственно, для того, чтобы все могли увидеть новое платье Катрины вкупе с новым цветом её волос. Но для Евы главной целью был Вагнер.
Вагнер оказался толстым коротышкой с маленькими сальными глазками, короткими пальцами — сардельками, отвисшей нижней губой. Когда Катрина их познакомила, его глазёнки сразу раздели Еву, облизали её с ног до головы и тут же изнасиловали. Свинья! И от этого урода зависела её судьба!..
Ей пришлось весь вечер танцевать только с ним. Ей пришлось старательно не замечать его руки, которые то и дело норовили сползти с её талии на зад. Еву тошнило, когда он слюнявил её руку пьяным чмоком, но всё это было далеко не последним испытанием. Когда пришло время расходиться, выяснилось, что он хочет и должен её проводить. На её вопросительный взгляд Катрина только пожала плечами и отвела глаза… Сучка! Она просто хотела подложить Еву под этого кабана! Наверное, он ей самой был для чего‑то нужен. И если Ева сейчас не позволит ему "проводить" себя, то "Монда" ей, разумеется, не видать. Если позволит, она будет блевать до конца жизни при одном воспоминании об этом и никогда уже не станет прежней Евой…