— Он твой, твой. Только твой, — шепчет Лиля, и Дамир напрягается.
А когда видит, как слеза скатывается по щеке, быстро подходит к ней.
— Лиля? Девочка моя, ну что же ты? — он шепчет ей это все, нежно поглаживая по голове, и она успокаивается, прижимаясь губами к его ладоням и чувствуя себя в безопасности.
Он ложится рядом в полотенце, обмотанным вокруг бедер и прижимает ее к себе, чувствуя, какая она напряженная. Он осторожно дотрагивается до живота, но тот больше не мягкий, как обычно, а очень жесткий и его это пугает, пока он не чувствует как в ладонь упирается ножка.
— Малыш? Расслабься, ну же?
После его слов, ребенок будто и вправду понимает и больше не упирается, не ворочается, и живот понемногу становится мягким, а Дамир выдыхает.
Ресницы больше не дрожат, но он планирует спросить у нее, что ей снилось, что она так напряглась.
Неужели мама снова что-то ей сделала? Да нет, она не станет. Она не хочет обидеть отца, ведь он взял с нее слово, что она не станет вмешиваться в их семью.
После того, как отца привезли, и он немного отошел от инсульта, Дамир и Лиля поженились. Мадину проводили домой, предупредив, чтобы больше не появлялась в этом доме. Мама была против пышной свадьбы, а Лиля и сама не захотела. Поэтому, все прошло тихо и скромно, в семейном кругу.
Дамир надеялся, что мать свыклась с мыслью, что у нее скоро будет внук или внучка, но та не проявляла особой радости.
Два месяца спокойствия вновь были нарушены, он не знал причину, но чувствовал это. Лиля никогда еще не плакала во сне, и ему это очень не нравилось, как и малышу. Он надеялся, что как только в этом доме появится Динара, невеличке станет не так скучно. Да и мама не будет цепляться к ней лишний раз.
Надев спортивные штаны и майку, он взял лептоп и, устроившись рядом с женой, скользнул по ней нежным взглядом.
Спустя пару часов, Лиля заворочалась, и он осторожно убрал компьютер с ног, спускаясь пониже и подкладывая руку под голову. Открыв глаза, она не сразу поняла, что он смотрит на нее, а когда увидела его улыбку, улыбнулась в ответ.
— Привет.
— Привет малышка. Как себя чувствуешь?
— Хорошо, — она пыталась спрятать глаза, но он чувствовал, что она не договаривает.
— Уверена?
Она кивнула, и он нехотя отступил, спускаясь ниже и оглаживая ее аккуратный животик.
— Расскажешь, что тебе снилось?
Она замерла, и он поднял на нее глаза, замечая испуг, который Лиля быстро скрыла, качая головой.
— Не помню.
— Лиличка, — он потерся носом о живот, сдерживая раздражение от того, что она врет ему. — Ты знаешь, что твое лицо как раскрытая книга? И на нем написаны все эмоции?
— Ты о чем?
— Ты врешь мне девочка, и я не могу понять зачем?
— Я не вру, я и вправду не помню.
— Не помнишь, как плакала?
— Нет, — она переворачивается на бок и закрывается от него, а его это злит.
— Неужели я не заслужил твоего доверия? Ты чего-то боишься?
— Дамир, я просто рано проснулась и не выспалась. Ничего нет.
— Я не верю тебе, и впервые… разочарован.
Он уходит, а она сжимается от его слов, потому что не может сказать, что его мать не верит в то, что это его ребенок.
И боится повторения истории.
35
Дамир ходил по кабинету, пытаясь обуздать злость на несговорчивость Лили. Он не понимал, почему она не хочет ему довериться. Разве она не сказала, что любит его? И разве он не отвечает ей тем же? Может это что-то другое?
Плеснув себе виски в обед, он проглатывает его и швыряет стакан, отчего тот лязгает, ударяясь о бутылку, но не разбивается.
— Можно подумать это ты сегодня встретишься с девушкой своей мечты, которая ненавидит тебя, — усмехнулся Кемаль, закрывая дверь. — Что случилось?
— Не знаю.
— Лиля? — спрашивает Кемаль, будто чувствует, и тот кивает. — Поругались?
— Нет. Да.
— Понятно. Плеснешь мне?
Дамир налил два стакана и, присев в кресло, уставился на брата. Будто хотел услышать ответы на свои вопросы.
— В чем проблема?
— Сам не знаю. Все было хорошо, вроде бы. Но сегодня она плакала во сне, шептала что-то. И я испугался, что что-то с малышом, а когда тронул живот, он был каменный. Разговаривал с ним, просил его ослабить хватку. Но меня гложет нехорошее предчувствие, что все это неспроста. Лиля о чем-то умалчивает и не хочет мне говорить. И все это выливается в такие вот ситуации.
— Думаешь, что будет мальчик?
— Мне все равно, я просто хочу, чтобы он был. Боюсь, что все повторится.