— Перекусить хочешь? — спрашивает она, и он отрицательно качает головой. — Повторим?
— Не сегодня Крис, — бросает он, открывая глаза и кривясь.
Дамир встает, одевается и идет к выходу, не оборачиваясь, а Кристина едва не сползает на пол от его холодности.
Что-то происходило с ним. Он никогда еще не уходил так быстро.
Закурив сигарету, он вдыхает свежий ночной воздух и понимает, что совсем не хочет ехать домой. Мать с утра снова спрашивала, когда они дадут согласие на помолвку. Он отказался, сказав, что не готов, а теперь из-за невелички, вообще не собирался жениться на какой-то незнакомой девчонке.
Все его мысли были заняты только этой птичкой. Его невеличка. Лиличка. Лиля.
Он улыбался как ненормальный, шепча про себя это имя и представляя ее нежную, гладкую кожу на своих губах. Она казалась ему такой хрупкой и красивой, что все время, пока он находился рядом с ней, ему хотелось ее касаться и целовать.
И ведь она наверняка невинна.
Но тут же вспомнив о том, что у нее случилось в прошлом, мгновенно напрягся. Завтра он непременно все выяснит и, если надо будет примет соответствующие меры. Парни ждали его в машине, посматривая на него сквозь стекло, и он нехотя поплелся к ним, понимая, что они тоже люди и устали.
— Домой, Дамир Маратович?
— Домой, — бросил он.
Утром за завтраком, мать молчит и он рад, что смог ее уговорить, но его радость была преждевременной, потому что стоило увидеть звонок от отца, его интуиция забила тревогу.
— Доброе утро, отец.
— Доброе утро, Дамир, — улыбнулся отец. — Как дела? Все хорошо?
— Мама нажаловалась? — сразу перешел он к вопросу и отец, хмыкнув, громко рассмеялся.
— А ты сомневался? Кому ей еще говорить, кроме меня о том, что ты совсем не слушаешься?
— Отец, я, кажется, ясно дал понять, что не хочу жениться? Не сейчас.
— Как скажешь. Не сейчас, значит не сейчас.
— Я имею в виду, что вообще….
— Поговорим, когда приеду. Буду в понедельник у тебя, обсудим за чашкой кофе, — прервал его отец и Дамир чертыхнулся.
— Идиот! Какого черта надо было говорить так, прекрасно зная, как отец цепляется за слова? — ругал он себя, идя к машине.
Пока доехал до офиса, накрутил себя, зная, что отец просто так не оставит это, потому что прислушивается к словам матери. И вновь не заметил своего ангела, вызывая ее через селектор.
— Кофе Лиля!
А когда она вошла, понял, что совсем поплыл мозгами, иначе он не может объяснить ни себе, ни ей, что подскочил со стула, хватая за руку и подводя к себе.
— Лиля, ты не могла бы меня обнять?
Он устало прижимается к ее талии, чувствуя, какая она у нее тонкая и прижавшись щекой, трется как кот, пока она глухо стонет.
— Иногда в жизни происходит страшные вещи, и ты чувствуешь, что силен и тебя не может ничего сломить. А потом происходит что-то незначительное и ты, просто теряешься, — шепчет он ей в живот, чувствуя, как осторожно она перебирает его волосы, млея от ласки.
— У вас что-то случилось, Дамир Маратович?
— Случилось Лиличка, случилось. Я понял, что всю жизнь искал не там. А теперь, когда встретил, все летит к чертям.
Он почувствовал, как она задрожала, стоило посильнее вжаться в нее. Слегка толкнув её, чтобы облокотилась о стол, он увидел, как она пулей отлетела от него, прижимая руки к щекам.
— Вы…вы обещали⁈ — её голос дрожит от испуга и только сейчас он понял почему.
Видимо ей показалось, что он хочет воспользоваться своим положением, вот и испугалась.
— Лиля, я не думал об этом, клянусь⁉ — бросил он, отходя к окну. — Можешь идти.
Как только за ней закрывается дверь, он дает задание своим безопасникам пробить всю информацию по ее бывшему начальнику, а когда получает, решает, что стоит навестить его. Он покидает офис, предупредив, что будет позже, и она кивает.
Чувствуя злость, Дамир сжимал челюсти, жалея, что их уединение было прервано таким омерзительным воспоминанием. А когда он встретился с этим Анатолием Владимировичем Куликовым, его злость достигла своего апогея.
Высокий, широкоплечий блондин, протягивал ему руку для приветствия, а он решая не разочаровывать его, врезается кулаком в нос, заставляя того потерять равновесие.
— Соколова Лилия Дмитриевна. Причина увольнения? — рычит он, склонившись над ним.
— Она сама ушла, — говорит он, смахивая кровь.
— Я спросил, причина? — цедит он, держась из последних сил.
— Не знаю.