Кемаль понял, что Дамир хочет остаться один и потянул за собой Динару.
— Идем Дина.
— Дамир, как только разрешат посещения, ты нам сообщишь? Я хочу ее видеть, — попросила Динара и он кивнул. — Скажи ей, что я очень ее люблю.
Убедившись в том, что с ним все в порядке, они уходят. В машине, Динара вспоминает его слова и смотрит на него, а Кемаль жалеет, что на эмоциях не сдержался.
— Кемаль?
— Дина, я сказал то, что чувствовал, — решил он расставить все точки над i.
— То есть ты…
— Думаешь, я настолько жесток и черств, что мне было бы плевать на то, что моя жена мучается?
— Нет. Конечно, нет, — вспыхнула она, понимая, что он говорит не о ней, а в общем, о своей жене.
Будь ею кто-то другая, он также бы переживал. Бабочки зародившееся в животе после того, как он сказал те слова, тут же сдохли. Динара отвернулась к окну и незаметно смахнула слезы.
Дура! Неужели и вправду подумала, что он хоть немного любит тебя?
— Не переживай так, с Лилей все будет хорошо. Дамир о ней позаботится. А я позабочусь о тебе, — Кемаль нежно поглаживал ее руку, и она кивала, не поворачивая головы, чтобы не видеть его глаз.
Жалость, вот чувство которое он к ней испытывает. И разве она может его винить? Разве насильно женив человека можно к нему испытывать любовь или хотя бы нежность? Нет. И Динара это прекрасно понимала.
— Ты, действительно не против, чтобы свадьба состоялась через пару недель? Или просто смирилась с решением наших отцов? — спрашивал он, а у нее ком стоял в горле от невысказанной обиды и слез.
— Днем раньше, днем позже. Что это изменит? — прошептала она, не поворачивая головы.
— То есть тебе плевать? — вскипел он тут же и, сжав оплетку руля, заиграл желваками.
Неужели ты и вправду решил, что ей не плевать на тебя, и она торопится, потому что любит? Дурак.
— И раз уж у нас зашел разговор о свадьбе, хотел уточнить. Я согласился на то, что трогать тебя не буду. Но я так же надеюсь, что ты не станешь проводить время с другими мужчинами, — бросил он зло, и она вскинула на него свои горящие глаза.
Что? Да как он смеет?
— А ты? Уверен ли ты, что сам удержишься от соблазна провести время с другой? — ее ядовитая ревность скрипела на зубах, будто сахар, и она быстро облизнула губы.
— Что-нибудь придумаю, — бросил он, метнув на ее губы свой взгляд.
— Ну и я, что-нибудь придумаю. И не забывай, только благодаря мне, ты получишь, свой чертов бизнес!
— Что? — он резко нажимает на тормоза и хватает ее за лицо, поворачивая к себе. — Повтори!
— Что слышал! — храбрится она, но когда машины стали сигналить им, ведь они остановились посреди шоссе, оглянулась. — Мы мешаем движению.
— Я не просил тебя о помощи! — он продолжал сверлить ее глазами.
— Если бы я не согласилась, мой отец бы убил тебя.
— Да неужели? Убил бы сына своего лучшего друга? — он убрал руку и откинулся на спинку, когда ему в стекло прилетел кулак.
— Ты дебил? Совсем что ли водить не умеешь? — мужчина не очень приятной наружности угрожал ему и Кемаль, тяжело выдохнув, потянулся к бардачку, вытащив оттуда оружие, открывая дверь.
— Какие-то проблемы? — спросил он направляя на того ствол.
Поняв, что он не шутит, мужчина поднял руки и быстро ретировался. А он сел назад в машину и резко сорвался с места. Динара сидела притихшая, понимая, что только сумасшедший возит в машине оружие. И все же, нет-нет бросала на него незаметные взгляды.
Кемаль уверенно вел машину, подкуривая сигарету и смотря по боковым зеркалам. Приоткрыв немного окно, он выпустил дым и снова затянулся. По лицу и не скажешь, что он чем-то обеспокоен, но на душе у него кошки скребли от слов Динары.
И ведь права чертовка. Только если продержится с ней год, получит то, чего желает так долго. Хотя тут он бы поспорил. На самом деле, он получит все, о чем мечтал. Динара его самое тайное желание, и сами того не подозревая, их отцы упростили ему задачу. Проблема лишь в том, что сама Динара считает этот брак ненастоящим.
Будучи уверенной, что он взял ее только из-за бизнеса, она пыталась уколоть его. И если бы он не знал ее, подумал, что ей это чертовски неприятно. Будто в данном случае задеты ее чувства.
Взглянув на нее, он заметил как она робко и испуганно смотрит на него, и усмехнулся.
— Прости за ситуацию на дороге. Просто иногда люди не понимают слов. А мне не хватает сил и времени что-то, кому-то объяснять, — пожал он плечами, будто это все объясняло.
Она, ничего не сказав, отвернулась к окну, а он поймал себя на мысли, что безумно хочет ее поцеловать. Вспомнив, как в больнице она испуганно жалась к нему. Такая нежная и ранимая. И такая чертовски дерзкая и бесстрашная.
Эти две ипостаси уживались в ней как родные, делая ее той, в кого он безумно влюбился. Уже подъезжая к дому, она взяла себя в руки и, повернувшись к нему с улыбкой, пригласила на кофе.
— Не могу. Вернусь к брату, хочу побыть с ним. К тому же надо заехать домой, сообщить родителям новости.
— Хорошо. Ты позвонишь мне? — она неторопливо вылезала из салона, будто и вовсе не хотела покидать его компанию, и он усмехнулся.
— Как только появятся, какие-то новости, я наберу тебе.
— Увидимся.
— Пока Дина.
Она махнула ему и вошла в ворота своей усадьбы, встречая охранников. Улыбнувшись и кивнув им, Динара кутаясь в кофту, шла к дому, раз за разом прокручивая его слова в своей голове.
Неужели отец и вправду не сделал бы это? Получается, отец просто припугнул ее? Или все же Кемаль так говорит, чтобы показать, что она может в любой момент передумать и отказаться от свадьбы?
Все эти мысли в ее голове не давали покоя, и она решила удостовериться у отца, что правильно поняла его.
— Папуль привет. Можно с тобой поговорить?
— Привет малышка. Как Лиля?
— С ней и малышом все в порядке. Их оставили в больнице. Как только будут новости, Кемаль мне позвонит.
— Слава Аллаху, все обошлось! — зашептала молитву мама и Динара улыбнулась.
Как только Кемаль сообщил, что Лиле стало нехорошо, они все забеспокоились, это и понятно. Все-таки Лиля им не чужая. И хоть помолвка состоялась, на душе было неспокойно. А когда на следующее утро, позвонил Кемаль и сказал, что Лиля в больнице, они испугались, что что-то случилось с ребенком.
Теперь, когда опасность миновала, мама вознесла молитву, а отец, улыбаясь, поцеловал дочь в щеки и пошел в кабинет.
— В чем дело?
— Папуль, это правда, что если бы я не согласилась на свадьбу, ты бы не тронул Кемаля?
— Что за вопрос дочка? Думаешь, я не спросил бы с него за поруганную честь своей единственной дочери? — он пытался не злиться, но ему это плохо давалось, и Динара поняла, что Кемаль прав.
— Да или нет?
— Убил бы. И поверь, только потому, что мы с Маратом дружим со школьной скамьи, ему удалось уговорить меня на свадьбу. И если честно, если бы не твои чувства, я бы отказал.
— Спасибо за честность, пап.
— Малышка, ну ты чего? Он что обидел тебя?
— Нет. Просто ему претит сама мысль, что это из-за меня ему перепадет то, о чем он так долго мечтал. Гордыня не позволяет ему признать это и он злится.
— А тебя, стало быть, злит, что он, не смотря на это, берет тебя замуж? — отец спрашивал, пряча улыбку и Динара злилась.
— Да. Не очень приятно быть разменной монетой.
— Ну, так признайся ему в своих чувствах?
— Чтобы он посмеялся надо мной, а потом еще и использовал? Нет, спасибо.
— И что же ты собираешься тогда делать? Смиришься?
— Никогда. Заставлю его пожалеть о своем выборе.
— Дина, не руби с плеча, — засмеялся отец и она, насупившись, обняла себя за плечи. — Может, для начала попробуешь, понять его? Он не знает о твоих чувствах. Возможно, признайся ты ему, все стало бы намного проще?