В моей голове промелькнул образ светловолосого мужчины, похожего на Шелдона, из «Теории большого взрыва», хотя на этом мужчине были очки. Была ли это его рука прижата к моему животу чуть севернее моей запретной зоны, по-видимому, до прошлой ночи?
Я слегка поперхнулась и непроизвольно пошевелилась. Зверь проснулся. На секунду я мысленно представила себя Белль. Когда, а не если бы я увидела мужчину, который сейчас прижимается к моей груди, мне хотелось бы думать, что при определённых обстоятельствах он волшебным образом превратится в принца. Что за механизм преодоления. Мой психоаналитик тщательно проанализировал бы это, если бы он у меня был.
Рука была большой и не могла принадлежать тому парню, которого я помнила. Слава Богу. Хотя он был долговязым, он казался ненамного выше меня, и его рука, державшая напиток, была тонкой. Так кто же был тот парень позади меня?
Большие руки, пузатые мужчины...
Словно услышав мои мысли, зверь прижал то, что должно было быть питоном, к моей заднице. Его кончик тянется чуть выше поясницы.
Пузатый мужчина с большим членом — это неплохо…
Затем зверь застонал, когда другая рука раздвинула мои ноги.
Большой член не смог бы преодолеть всего. Я двигалась быстро, открыв глаза, откатилась в сторону и сказала:
— Держи своего заклинателя змей при себе.
Любой другой протест, который я могла бы произнести, застрял у меня в горле.
Зверь оказался в центре внимания, и его имя было мне слишком хорошо знакомо. Кэмерон МакКейб. Его волосы были немного слишком длинными и растрёпанными вокруг головы, но все равно чертовски сексуальными. Сонные глаза пристально смотрели на меня, словно ожидая моего следующего шага.
Я бы убежала, далеко и быстро, если бы не вторая вещь, которую я заметила. Наручники.
— Что за чертовщина? — спросила я, когда паника сжала меня в кулак.
Рука, переплетённая с его, двигалась вместе с моей, когда я подняла их между нами.
— Ради твоей безопасности, — ответил он, выглядя как Бог секса, завёрнутый в простыни.
Моя бровь взлетела вверх, когда я попыталась сохранять спокойствие.
— Безопасности? — я не дала ему возможности ответить. — Сними их сейчас же.
Он вздохнул и сел, облокотившись на спинку кровати.
— Ты была не единственной, кто напился прошлой ночью. Я и сам немного перебрал.
У него хватило наглости говорить так, словно в этом не было ничего особенного.
— Какое это имеет отношение к чему-либо? — взвизгнула я.
Он выставил свою руку напоказ, прихватив с собой и мою, как будто хотел использовать мою демонстрацию против меня.
— Я понятия не имею, где ключ.
Не веря своим ушам, я уставилась на него.
— Что?
В его глазах была печаль, когда он выдержал мой взгляд.
— Послушай, ты несла какую-то чушь. Что-то насчёт того, чтобы совершить безобразие с ковбоем. Когда я предупредил тебя не уходить, ты сказала, что подождёшь, пока я засну, и улизнёшь. Я сделал единственное, что мог.
Я зарычала на него, как будто это могло помочь делу.
— Ты сковал нас наручниками без ключа?
В моём голосе была пронзительность, которой я раньше не слышала. Он невозмутимо пожал плечами.
Я совершила много безумных поступков в своей жизни, но его рассказ о том вечере был на меня не похож.
— Не могу поверить, что говорила всё это, — сказала я, отвергая его историю.
Он протянул свободную руку и постучал по своему телефону большим пальцем. Следующее, что я услышала, был мой голос из видео, которое он прокрутил для меня.
На крошечном экране во время разговора вращался маленький энергетический шарик, который, к сожалению, был очень похож на меня.
— Взбодрись, ковбой. Объезди меня жёстко, или я займусь ковбойским безобразием с кем-нибудь другим.
Я провела левой рукой по лицу, когда вспыхнуло пламя. К счастью, он нажал на паузу.
— Ты не был настолько пьян, если записывал меня, — обвинила я.
Смущение заставило мой голос звучать злобно.
— Достаточно пьян, чтобы игнорировать здравый смысл. Я знал, что ты пожалеешь об этом, несмотря на то, что ты сказала.
Ужас наполнил меня, когда ночь осталась чистым листом в моей голове.
— Что я такого сказала? — тихо спросила я, не уверенная, что хочу знать.
Я чуть было не сказала ему не беспокоиться, когда он воспользовался своим телефоном, чтобы включить другое видео.
— Сожаления. Единственное, о чём я сожалею, так это о том, что ты напрасно тратишь время. Я хочу знать, влезет ли ещё эта чёртова штука. Давненько мы не виделись.
Мой голос звучал громко и ясно, лишь с небольшой запинкой то тут, то там.
— Пожалуйста, останови это, — умоляла я.
— Не злись.
— Я не злюсь, — крикнула я и сделала вдох, чтобы успокоиться. — Я зла, что ты записал меня. Кто это делает?
— Ты просила меня об этом. — Он придумал что-то ещё.
— Запиши это. Я клянусь тебе, что я в здравом разуме и теле.
Там, на видео, я была обнажена, произнося эти последние слова. Доказательство того, что он не был подонком, потому что я попросила его записать меня.
— Пожалуйста, удали это, — почти прошептала я.
Он кивнул.
— Ты сожалеешь об этом?
На самом деле это был не вопрос. Я рассмеялась без малейшей доли юмора.
— Сожалею. Как я могу сожалеть о чём-то, чего не помню?
Тупая боль между моими бёдрами была неоновой вывеской того, что мы обошли все базы.
— Кэм.
Голос донёсся из соседней комнаты, когда закрылась дверь. Я спряталась так быстро, как только смогла, под одеяло, собирая всё воедино в первый раз, когда оказалась в номере Кэма. Слава богу, что между входной дверью и спальней было разделение, в отличие от обычного гостиничного номера.
Кэм набросил покрывало на мой голый зад как раз в тот момент, когда открылась внутренняя дверь.
— Эй, ты не видел Крис?
Я ахнула, и не потому, что Эдди был здесь, в Вегасе, а не на острове, где он должен был быть. Я столкнулась лицом к лицу с полуопущенным заклинателем змей. Его член был больше, чем любой, который я когда-либо видела лично. Охренеть, что, чёрт возьми, я натворила прошлой ночью?
— Зачем? — спросил Кэм, вероятно, ему было трудно лгать своему младшему брату. — Разве ты не должен быть на Карибах?
Мне не нужно было видеть Эдди, чтобы знать, что он улыбался от уха до уха, когда говорил.
— Челси не могла держать свои руки при себе, — сказал Эдди со смешком.
— Ага, я не хочу знать, братан. Кроме того, это не все, от чего она не может оторваться?