– Рогалик и фрукты?
Когда Бейли взяла тарелку, она нахмурилась. Она была голодна, и сейчас, вероятно, было не время упоминать о ее обычном питании с высоким содержанием белка и низким содержанием сахара.
– Спасибо.
– И еще немного одежды. Я походила по магазинам для тебя. Надеюсь, это тебе подойдет.
Все, что принесла ей Калли, было лучше того, с чем она пришла. Не говоря уже о том, что у женщины был отличный вкус.
– Безусловно.
Она взяла сумку из протянутой руки Калли. Внутри лежали штаны для йоги, тренировочные рубашки, несколько новых трусиков и бюстгальтеров – все нужного размера – и пара шлепанцев. Откуда Калли знала, какой гардероб она предпочитает?
– Это идеально. Спасибо тебе.
– Не за что. Я знаю, что когда я оказывалась в незнакомом месте практически без одежды, мне всегда становилось легче, когда надевала что-нибудь удобное. Там также есть немного средств по уходу за кожей и косметики. Я предположила, что тебе может понравиться...
Бейли снова заглянула на дно мешка и увидела, что все оставшееся упаковано в прелестную маленькую коробочку с переплетенными логотипами Шанель. Эти предметы были не предметами первой необходимости, а откровенными подарками.
– Тебе не нужно было так беспокоиться, но я действительно ценю это.
Калли улыбнулась, ее взгляд потеплел от понимания.
– Я была на твоем месте больше раз, чем могу вспомнить. Я имею в виду не то, что меня похитили. Но незнакомое окружение, незнакомые люди, незнакомая ситуация. У меня не было ни денег, ни времени на что-то большее, чем самое необходимое. И у меня не было никаких друзей. А мне бы не помешало несколько штук.
Бейли не могла представить, чтобы кому-то не нравилась наследница. С другой стороны, жизнь Калли в бегах не позволила ей создать много связей.
Импульсивно она обняла другую женщину.
– Мне нужна подруга сейчас, так что я действительно ценю тебя.
– Мне очень приятно это слышать. Ты спала прошлой ночью?
– Да. Немного. Я... – Бейли остановилась. Калли, вероятно, не хотела слышать о её дилемме с Хоакином. – Просто у меня столько всего в голове.
– Конечно. Полностью понимаю, – Калли склонила голову набок и изучающе посмотрела на нее. – Не возражаешь, если я спрошу... Это мысли о Татьяне Аслановой или о Хоакине?
Вот тебе и попытка сохранить непринужденный вид.
– Честно говоря, и то, и другое. И я мало что могу с этим поделать.
– Хоакин был зол?
– Да. А разве Шон и Торп не были?
Затем Бейли пришла в голову ужасная мысль.
– Я доставила тебе неприятности? Я знаю, тебе это немного нравится, но...
Калли рассмеялась легким смехом, наполненным счастьем.
– Давай просто скажем, что небольшое непослушание может принести много наград. Не зря это называется «забавой». Кроме того, я уже знаю, что сегодня вечером меня ждет нечто большее.
– Почему ты так думаешь?
Что происходит?
– У меня кое-что припрятано в рукаве. Просто подожди, – она подмигнула, прежде чем выражение ее лица стало более серьезным. – Ты хочешь поговорить о том, что случилось с Хоакином?
Он отшлепал меня, и мне это понравилось. Я хотела этого. Я ненавидела себя за это.
– Нет, – потом она поняла, что это прозвучало грубо. – Прости. Это просто...
– Не нужно извинений. Я рядом, если ты передумаешь.
– Спасибо, – Бейли собралась с духом. Во время бессонницы прошлой ночью ей пришел в голову один факт, и она умирала от желания расспросить Калли. – Вообще-то я хотела побольше расспросить тебя об Аслановых. Я ничего не помню. Я, по-видимому, понимаю по-русски, и все их лица показались мне знакомыми, но... воспоминаний никаких нет.
– Ты была совсем маленькой. И если ты была в доме, когда они умерли, как все подозревают, это было травматично. Другие, возможно, хотели бы, чтобы ты вспомнила, но я знаю, почему ты не можешь. Они слишком многого хотят от маленькой девочки.
Бейли кивнула, снова почувствовав облегчение от сострадания Калли.
– Какими они были, моя биологическая семья? Ты знала их?
Сожаление отразилось на ее добром лице.
– Я никогда не встречалась с женой и детьми Виктора. На самом деле я видела его всего несколько раз, последний раз, когда мне было около десяти. Я помню его сильный акцент. Я помню... – она улыбнулась. – Его густые усы и бороду. Однажды он пошутил надо мной и моей сестрой, что готовился стать следующим Санта-Клаусом, когда его волосы поседели. Все говорили, что он был блестящим учёным, даже мой отец – а он не был человеком, склонным легкомысленно бросаться словами.
Человек, которого описала Калли, просто не походил на ученого, который проводил такие неэтичные эксперименты, чтобы изменить генетику человека.
– Я не знаю, что он был за человек.
Калли пожала плечами.
– Я не думаю, что он пытался обнаружить все эти генетические аномалии, по крайней мере, согласно записям, оставленным моим отцом, которые он основывал на исследованиях твоего отца, прежде чем сжечь их. Я думаю, что он действительно намеревался попытаться найти гены, вызывающие рак, и помешать им убивать людей. Я не думаю, что он хотел на ком-то или чём-то экспериментировать. Ему нужны были деньги, а с тремя маленькими детьми...
Чтобы прокормить ее и ее братьев и сестер, отец решил поступить неэтично и продать свои случайные открытия доморощенным террористам.
– Ты не знаешь, понимал ли он, с какими людьми имеет дело?
– Я не знаю, знал ли он это сначала. В конце концов, он понял это. Согласно записям моего отца, он был в ужасе от них. В какой-то момент он умолял моего отца одолжить ему немного денег. – Калли пожала плечами. – Я часто задавалась вопросом, сожалел ли папа о том, что отказал ему, когда услышал о гибели твоей семьи. Или, когда они вломились в мой дом и убили его.
– Ты должна поверить, что он это сделал. Точно так же, как я должна верить, что мой отец хотел бы принять другие решения. Но мы никогда не узнаем точно.
– Мы не узнаем, но я утешала себя мыслью, что все происходит по какой-то причине. В то время я не могла понять, какой возможной цели могло служить их убийство. Но, возможно, это было частью более масштабного плана судьбы – уберечь информацию, изменяющую ДНК, от людей, которые могли бы ею злоупотреблять. И я знаю, что, если бы моя жизнь сложилась иначе, я бы никогда не встретила Торпа и Шона.
Правда. Бейли прикусила губу. Какому другому пути в ее жизни послужила потеря биологической семьи? Она выросла в Хьюстоне, а не в сельской местности Индианы. Она росла единственным ребенком в семье, и ей было грустно думать, что в противном случае у нее могли бы быть братья и сестры. Может, ее биологические родители воспитали бы ее так, чтобы она ценила свое русское наследие. Были бы в ее жизни танцы? Все вопросы были без ответов. Одно она знала точно: если бы остальные Аслановы были живы, она бы никогда не встретила Хоакина.
Почему эта мысль беспокоила ее?
– Спасибо. Я ценю, что ты делишься тем, что знаешь.
– Не за что. Почему бы тебе не позавтракать и не переодеться. Я оставлю тебя одну.
Бейли действительно не хотела, чтобы Калли уезжала, но через несколько дней должна была состояться свадьба, и она не могла ожидать, что занятая невеста будет тусоваться с ней. Но у нее все еще оставался один вопрос, который она предпочла бы не задавать.
– Ты не видела Хоакина?
– Да, как раз перед тем, как я пришла к тебе. Он закрывал дверь, ему предстоял, по-видимому, тяжелый разговор с Торпом и Шоном.
Она хотела спросить, как он выглядит или не кажется ли он расстроенным, но потом поняла, как по-детски это звучит. По правде говоря, она запаниковала, когда он прикоснулся к ней, потому что ей это слишком понравилось, и у нее не хватило смелости признаться в этом. Вместо этого она выпалила ему извинения и заставаила уйти, думая о худшем. Но что еще она могла ему сказать? Пожалуйста, парень, которого я едва знаю, отшлепай меня хорошенько?
– Спасибо.
Калли кивнула.
– Увидимся позже.
Как только девушка ушла, Бейли побрела в ванную, чтобы переодеться и причесаться. Она отчасти жалела, что Хоакин не взял с собой ее плойку для волос, когда забирал ее из дома, но, увы, он, вероятно, ни разу не подумал о ее средствах для создания красоты. Попытка работать со своими естественными кудряшками не была чем-то, что она делала с радостью или часто, и она сделала мысленную заметку в будущем попросить Калли о каком-нибудь средстве для укладки.
Сделав со своими волосами то немногое, что она могла, Бейли задумалась о том, чтобы снова пошарить по спальне, чтобы выяснить, что именно делали некоторые секс-игрушки на тумбочке, или включить телевизор. Она уже собиралась открыть ящик стола, когда услышала еще один стук в дверь, на этот раз твердый, решительный.