Наконец, когда столик опустел, Калли нервно сглотнула.
– У нас с Шоном есть для тебя два подарка.
Аксель исчез, а через мгновение вернулся с большой надувной куклой, похожей на трансвестита в безвкусном нижнем белье. На пластиковом животе красными буквами были написаны слова «потрогай меня».
Вся комната взорвалась оглушительным смехом. Даже Хоакин ухмыльнулся, потому что такой искушенный и явно обожаемый человек, как Торп, ни за что не стал бы прибегать к сексу с неодушевленным предметом, особенно таким уродливым. Улыбка Хоакина превратилась в смех, когда он даже попытался представить это.
– Хочешь двойную порцию шлепков, зверушка? – протянул Торп.
– О, мне нужно это сфотографировать, – Логан подошел ближе с камерой в руке.
Прежде чем Торп успел возразить, Шон толкнул куклу, прижимая ее прямо к телу Торпа. Логан сделал снимок, взвыв от восторга при виде изображения на экране.
Торп пробормотал добродушную угрозу в сторону Шона. Калли встала между ними, и они оба обняли ее. Он запечатлел поцелуй на ее губах.
– Ты в большой беде, негодница.
– Но я твоя негодница, – съязвила она.
– Так и есть. Тебе повезло, что я так сильно тебя люблю. Иначе ты бы не смогла сидеть целый месяц. Как бы то ни было, я не уверен, что ты оправилась после прошлой ночи, но я не против добавить еще немного боли твоей заднице, чтобы ты не забыла обо мне в субботу.
– Я никогда не смогла бы забыть вас, господин. Она повернулась, внезапно посерьезнев. – Никогда. Я знаю, что никогда этого не сделаю. Наш второй подарок?
– Ах, да, – он кивнул. – Что ты приготовила на этот раз?
– Мы, – поправила она, – мы трое.
Хоакин уставился на неё, и какая-то мысль пронзила его.
Торп замер с таким видом, словно у него возникло такое же подозрение, когда Калли протянула ему коробку.
– Открой её.
Мужчина на мгновение замер, не шевеля ни единым мускулом, просто уставился в её голубые глаза, полные любви, затем перевел взгляд на Шона, который кивнул, явно сдерживая свою радость.
Разорвав обёртку, Торп отбросил бант и бумагу в сторону, затем вскрыл коробку. Внутри лежала крошечная одежда девственно-белого цвета с черной надписью внутри большого красного сердца.
– Я люблю папу, – пробормотал он с выражением полного шока на лице. Затем бросил настойчивый, испытующий взгляд на Калли – Ты беременна?
Она взяла его руку и, мягко кивнув, провела ею по своему плоскому животу.
– Семь недель. Я думаю, когда мы втроем ускользнули на пляж... – Теперь она выглядела очень неуверенно, ее глаза наполнились слезами: – Я надеюсь, это сделает тебя счастливым. Все, чего я когда-либо хотела, это завоевать твое сердце и...
Торп прижал ее к своей груди, прервав речь. Он обхватил ладонями ее лицо, его пристальный взгляд был испытующим.
– За все сорок лет я никогда не был так счастлив. Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной, – он потянулся похлопать Шона по плечу, – вы оба. Спасибо. Ребенок – это лучший подарок, который ты могла мне сделать.
Пока Торп страстно целовал Калли, Хоакин гадал, чьего ребенка она носит. Знала ли она это вообще? Даже если нет, всем троим было все равно. Они были просто счастливы быть вместе и что они вскоре станут семьей.
Взглянув на Бейли, он увидел слезы счастья на её лице, она поздравляла их с радостным событием, в то же время сама всем своим видом показывая, как отчаянно она хотела бы иметь собственную семью. Хоакина ошеломила мысль: что, если бы он зародил в ней жизнь? Он выдохнул. Адская мысль... Но по какой-то причине он не отверг её сразу.
Хантер незаметно подкрался к нему, наблюдая, как Торп и Шон пожали друг другу руки, обнимая Калли с двух сторон.
– Это даже меня немного напрягает.
Хоакин отказывался признавать, что эта сцена повлияла и на него тоже.
– Может, ты сможешь найти что-нибудь в аптеке от этого?
– Ты хочешь быть мудаком? Хорошо. Моя забота – это моя жена. У нее скоро будет ребенок, и она хочет быть ближе к своей семье. Она хочет, чтобы у нашего сына был ещё дядя, кроме Логана, – Хантер посмотрел на младшего брата, который с воплем ткнул пальцем в зияющую дыру вместо рта у надувной куклы Торпа, и покачал головой.
– Прямо сейчас я понимаю почему. Боже, он ведет себя как идиот.
С этим трудно не согласиться.
– К чему ты клонишь?
– Я понимаю, что такое миссии, и как чувствовать себя не в своей тарелке, эти отстраненность и напряжение. Но это не настоящая жизнь. Да, национальная безопасность важна, но тебе тоже нужна личная заинтересованность, иначе все это дерьмо на самом деле ничего не значит. Ката хочет, чтобы ты был рядом, но я не позволю тебе продолжать причинять ей боль. Если ты хочешь навещать нас, когда будешь свободен, и стать достойным братом, я только за. Это сделает мою жену счастливой. И твоя мама, несомненно, будет рада получить от тебя весточку. Поскольку теперь она моя теща, я чувствую себя более чем защищенным. Но если ты хочешь продолжать отстраняться от всех и быть придурком, убирайся к чертовой матери. И не возвращайся оттуда.
Глава 10
Час спустя Бейли стояла в углу подземелья и смотрела на все вокруг широко раскрытыми глазами.
Лондон выглядела слишком беременной, чтобы даже дышать, не говоря уже о том, чтобы участвовать в какой-либо игре, поэтому ее мужья просто свернулись калачиком вместе с ней на диване в другом конце комнаты. Ксандер массировал ей плечи, в то время как Хавьер растирал ее ступни и слегка опухшие лодыжки. Они перемежали баловство поцелуями. К сожалению, Морган была измотана после напряженной недели с брыкающимся малышом, не говоря уже о том, что ее подташнивало, поэтому Джек отвез ее домой. Торп уже нанес сорок самых сексуальных ударов рукой по заду Калли и накормил ее тортом со своей вилки. После нескольких очень страстных поцелуев и того, как Шон тайком запустил руку ей под юбку, они втроем исчезли, предположительно, чтобы поработать над пополнением запасов закусок. Правильно...
Ката, столкнувшаяся с теми же проблемами, что и Лондон, провела вечер, свернувшись калачиком на коленях Хантера в мягком кресле, наблюдая, как Сладкая Горошинка опускается на колени у ног Акселя. Он выглядел горой рядом с миниатюрной секретаршей подземелья.
Он снял футболку и приказал ей снять ретро-платье с юбкой и ягодно-розовый бюстгальтер. Как только она подчинилась, он прикрепил зажимы для сосков к ее высокой груди и вовлек ее в извращенную игру «Саймон говорит», вознаграждая ее, когда она выполняла его конкретные, требовательные команды. Если она терпела неудачу, он наказывал ее, чередуя наказания и похвалу. На их коже блестел пот. Аксель наблюдал за девушкой с абсолютной сосредоточенностью, медленно обходя ее кругами, просто ожидая следующей возможности. Она сосредоточилась, затаив дыхание и отчаянно желая угодить.
Их игра заводила Бейли, но другая сцена, происходившая в нескольких футах от нее, тоже привлекала внимание.
Логан раздел Тару до практичного бюстгальтера для кормления и крошечных трусиков. Он нежно поцеловал ее в губы, затем наклонился к ней, проведя губами по ее ключицам и груди, прежде чем медленно опуститься, чтобы погладить линии красноватых растяжек, разделяющих ее живот пополам.
– Не надо, Логан.
Она извивалась, пытаясь вырваться, когда его язык провел по линиям внизу ее живота.
Он схватил ее за запястья.
– Мы собираемся обсудить это снова, да? Я тоже не идеален, ты же знаешь. У меня есть шрамы.
– Это другое, – пробормотала она, избегая его взгляда.
– Посмотри на меня.
Он подождал, пока она подчинится.
– Это совершенно другое дело. Твои растяжки – прекрасный знак чести для меня. Благодаря тебе у меня две идеальные дочери. Так что не будь застенчива. И не заставляй меня снова тебя шлепать.
Когда он наклонился, чтобы еще раз поцеловать ее отметины, Тара вздрогнула и заерзала.
– Я просто не чувствую...
– Ты прекрасна, как и всегда, – поклялся он. – И я предупреждал тебя. Теперь у тебя неприятности. Снова. Это единственный спор, который ты никогда не выиграешь, вишенка.
Он схватил шипящую Тару и присел на ближайший стул, затем положил ее лицом вниз себе на колени. Его большая рука опустилась, чтобы шлепнуть ее по заду. Она вскрикнула, дернулась, напряглась. На ее бледной коже появился ярко-красный отпечаток ладони. Не теряя ни секунды, Логан сделал это снова.
Бейли уставилась на него с отвисшей челюстью. Неужели все собирались позволить этому мужчине ударить свою жену просто потому, что она застеснялась? Она понимала, что ее самоуничижение было нездоровым и почему это ему не нравилось, но...