– Это тяжело.
Хоакин чувствовал, как сильно она не хотела отвечать ему.
– Потому что ты беспокоишься, что отказ разочарует или расстроит меня? Этого не произойдет. В первый раз я был слишком силен. У меня не было твоего согласия. У нас не было стоп-слова. Я не контролировал себя. Я хочу сделать это снова, но правильным способом.
– Мне даже в первый раз понравилось, – наконец призналась она. – Я сказала тебе, чтобы ты не делал этого, потому что мне было стыдно. Кому нравится, когда ее бьет парень, который ее похитил? Я не понимала, почему я была той девушкой.
– Между нами всегда была сумасшедшая химия, малышка. Такое чувство, что так будет всегда. Мы не сможем сделать это правильно, если не будем честны. Так что ты просто должна сказать мне... зеленый или красный?
Она судорожно втянула воздух.
– Зеленый. Я хочу этого. Я очень этого хочу.
И Хоакин даже не мог начать описывать, как он был взволнован тем, что ей понравился один из его любимых вариантов.
– Я понял. Я тоже очень этого хочу.
Затем он не стал больше ничего говорить, просто поднял руку и снова опустил ее, используя силу тяжести. Когда он уставился на ее задницу, появился слабый отпечаток ладони, а затем почти так же быстро исчез. Он проделал то же самое с другой половинкой с тем же результатом. Хм, он не хотел по-настоящему причинять ей боль, но и легкое поглаживание не было его целью.
– Это больно?
– Немного. – Но ее тон говорил о том, что она действительно чувствовала очень мало – и, вероятно, хотела большего.
– В этот раз тебе понравилось больше или в прошлый? Помни, будь честна.
– В последний раз.
– Мне тоже. Я попробую еще раз.
Он снова поднял руку. На этот раз он опустил её со свистом, который почти можно было услышать. Его руку обожгло об ее кожу гораздо больше. Её вздох от этого шлепка также был намного сильнее. Отпечаток его руки на красивой бледной попке выглядел в сто раз ярче.
– Это то, чего мне хотелось. – Удовлетворение разлилось по его телу. Она выглядела чертовски хорошо с его меткой на ней. – Бейли?
– Да. – Ее пронзительный ответ сказал ему, что и она получила желаемое. – Пожалуйста, еще.
– С удовольствием.
Хоакин наносил удары, один за другим, в диком, но устойчивом ритме по всему ее приподнятому заду, пока он не стал розовым, затем ярко-розовым, затем ярко-красным. Он остановился на мгновение, вырываясь из тумана своего желания. Каждый раз, когда он шлепал ее, его голова наполнялась самым удивительным чувством, как будто он был всемогущим и связанным с этой единственной женщиной. На этот раз он поклялся, что может читать ее мысли.
Просто чтобы быть уверенным, он помедлил и прислушался к ее прерывистому дыханию, наблюдая, как волна возбуждения ползет вверх по ее спине. Он потянул ее за волосы и повернул ее голову в сторону, наклоняясь, пока не заглянул ей в глаза. Ошеломленный, остекленевший, крайне возбужденный. С улыбкой он погрузил пальцы между ее стройных бедер и в глубь ее киски. Насквозь мокрая. Идеальная.
Он пытался успокоить свое собственное затрудненное дыхание, втягивая большими глотками воздух и лаская ее зад.
Бейли выгнулась навстречу его руке.
– Знаешь... когда ты вот так потираешь мою кожу, это как будто ты вдавливаешь тепло глубже в мою плоть. Это проникает в мою кровь.
– Ты возбуждена?
– Полностью.
– У тебя мокрая киска?
– Абсолютно.
То, как она признала это, только усилило его возбуждение.
– Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя?
– Прямо сейчас.
Если бы в ее голосе не звучало отчаяние и она не хватала ртом воздух, он мог бы сказать ей, что она здесь не властна. Но по ее голосу было видно, что она балансирует на грани своего терпения. Черт побери, он тоже был на исходе.
Хоакин поднял ее со своих колен и повернул лицом к себе, прежде чем опустить ее бедра себе на колени. Когда она оседлала его, он нащупал ее влажное лоно, затем приподнял ее бедра. Он подался вперед одним сильным толчком, прокладывая себе путь внутрь.
Бейли ахнула и беспомощно уставилась на него. Ее пальцы и ногти впились в его плечи.
– Хоакин...
– Еще? Мягче? В чем дело, малышка?
– Еще. Не мягче. Я чувствую тебя повсюду внутри себя. Я вся в мурашках Пульсация клитора убивает меня.
– Ты хочешь повторить?
Она лихорадочно закивала.
– Пожалуйста.
– Мы собираемся сделать это вместе, так что тебе придется подождать меня.
Она поморщилась, как будто знала, что ожидание будет само по себе пыткой, но проглотила свой протест. – Хорошо.
– Отлично. Я хочу слышать тебя, Бейли. Если тебе хорошо, вздыхай, кричи, зови меня по имени. Моя цель состоит в том, чтобы ты наслаждалась.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но он прервал ее еще одним резким толчком. Все, что ей удалось после этого, – это пронзительный крик, который почти не походил на человеческий. Ее стенки сжались вокруг него. Большим пальцем он медленно провел несколько кругов по клитору, улыбнувшись, когда она повторила звук, только на этот раз тот еще больше походил на вопль.
Ее крики бушевали в его крови, как лихорадка. Скорость будоражила организм. Его пальцы сильнее впились в ее бедра, когда он снова врезался в нее. На этот раз она встретила его, опустившись для еще одного медленного, глубокого удара. Когда он вышел, ощущения были безумно острыми. Сдирание кожи повлияло бы на него меньше. Она танцевала, как молния, по его телу, когда они вошли в ритм. Он резко поднялся, она опускалась вниз. Вместе они создали нечто вроде блаженства, от которого его глаза закатились, а с губ сорвался долгий, громкий стон.
Все туже и туже ее киска прижималась к нему, сигнализируя о приближении оргазма. Даже если бы он этого не почувствовал, Хоакин понял бы это по румянцу ее кожи, по тому, как она впилась пальцами в его кожу головы, по беспомощной мольбе в ее голубых глазах.
– Я так близко, – мяукнула она.
– Хорошо. Так хорошо, малышка. Да... – Хоакин сейчас едва мог сложить в голове связное предложение. Удовольствие вытеснило все мысли. Он не мог дышать достаточно быстро, не мог дышать достаточно глубоко. Он не мог быть с ней достаточно долго, чтобы перестать хотеть ее – никогда. Эта мысль пронзила его мозг и член. – Сейчас же!
Хоакин завладел ее губами, уверенный, что если он не сможет овладеть ею всеми возможными способами сразу, то сойдет с ума. Он погрузил свой язык внутрь, танцевал вокруг ее языка и поймал ее крики, когда она отпустила его.
Ее жесткие, отрывистые импульсы вокруг него запустили его, как ракету. Он снова ворвался в нее, высвобождая поток желания и снова наполняя ее, на этот раз прямо в ее лоно. Без сомнения, они играли в опасную игру – и ему просто было все равно. Если он сможет быть с ней всегда, тем лучше.
Их ритм замедлился вместе с сердцебиением и дыханием. Она рухнула на него, прижалась, положив голову ему на плечо, обнимая его, как будто он был единственной опорой, поддерживающей ее жизнь. Хоакин не хотел, чтобы было по-другому. Он не спешил удалиться, принять душ и уйти, как обычно делал с любовницами. Нет, что-то первобытное внутри него хотело оставаться так долго, как он мог, и сеять свое семя еще глубже, пока она не будет готова принять его снова.
Что-то внутри побуждало его сказать ей, что он любит ее.
Что бы она на это сказала? Знал ли он на самом деле, что такое любовь? Может быть. Вроде. Кто, черт возьми, знал? Все, что он мог сказать, это то, что Бейли поразила его на самом глубоком уровне, и он не мог представить, что ее не будет в его жизни.
И он, черт возьми, собирался справиться, когда ЛОСС и Маккиви придут за ней. Он отказывался думать о том, чтобы потерять ее. Его не было рядом, чтобы защитить своего отца или Нейта, но, Бог свидетель, он будет рядом с Бейли на каждом шагу, чтобы обеспечить ее безопасность.
Крепче обхватив Бейли, Хоакин поцеловал ее в шею, спустился по подбородку и вернулся к губам.
– Я не могу без тебя.
Она застыла, глядя на него, как будто понимала серьезность этого момента, как будто это связывало ее с ним так же сильно, как он чувствовал себя связанным с ней.
– Тебе и не нужно, я клянусь.
* * *
В ту ночь они почти не спали. Хоакин будил ее еще дважды, чтобы заняться с ней любовью, каждый раз медленнее и нежнее, чем в прошлый. В конце он сжал в кулаке ее волосы и посмотрел прямо ей в глаза, скользя глубоко в нее, уверенно, прямо и неумолимо. Он взял, она уступила. Но он тоже отдавал в ответ, с преданностью и удовольствием.
Утренее солнце выглянуло из-за плотных штор отеля, пробудив Бейли от тяжелого сна. Когда она перевернулась и приоткрыла один глаз, Хоакин сидел на своей стороне кровати, расстелив на простынях карту и держа в руке телефон. Он переводил взгляд с одного на другого и хмурился.