– Ты в порядке?
– Скрываться от антиправительственных психов не так весело, как тусоваться с друзьями за бутылкой вина, но я справляюсь.
Он послал ей слабую улыбку.
– Что-нибудь кажется знакомым?
– Ничего конкретного. Я просто помню, что дорога к озеру казалась мне красивым местом. Но я уверена, что время все изменило.
– Конечно.
– И время года. Когда мы приехали, наверное, был октябрь. Я помню много осенних листьев. Но сейчас распускаются весенние почки.
– Я знаю. Просто продолжай наблюдать за всем, что кажется знакомым.
Мгновение спустя у Хоакина зазвонил телефон. Он вытащил его из консоли и взглянул на него, прежде чем нажать кнопку и включить громкую связь.
– Хантер?
– Да. Это заняло время, но у меня есть для тебя несколько ответов.
Внутренности Хоакина скрутило узлом.
– Порадуй меня.
– Я нашел несколько вариантов. Тот, который кажется наиболее вероятным, – это палаточный лагерь, который закрылся около шести лет назад. Один из местных магазинов спортивных товаров, куда я позвонил и прикинулся дурачком, сказал, что помнит зеленый забор возле причала. Кто-то другой купил это место несколько лет назад и начал его ремонтировать. Они открыли на территории ресторан. Я пришлю тебе сообщение с указаниями.
Когда через минуту у Хоакина зазвонил телефон, он поблагодарил Хантера.
– Посмотрим, что мы сможем найти. Я буду держать тебя в курсе.
– Зная, что у тебя было полно дел, я позвонил Шону, чтобы сообщить ему, что ты, возможно, что-то выяснил. Он предупредил ФБР в Филадельфии. У них будут агенты наготове. Позвони по этому номеру, я напишу тебе сейчас, если ты что-нибудь найдешь. Они доберутся до вас меньше чем за час.
Раздался еще один негромкий звон.
– Спасибо.
– Нет проблем. Я бы хотел, чтобы у тебя была какая-нибудь поддержка. Я бы чувствовал себя лучше, если бы за Бейли смотрела не одна пара глаз.
Первым побуждением Хоакина было ощетиниться, но он знал, что Хантер говорил только с позиции осторожности.
– Когда мы уходили, я не был уверен, что мы вообще что-нибудь найдем. Теперь мы не можем позволить себе ждать.
Хантер хмыкнул, как будто не хотел соглашаться, но и не мог спорить по этому поводу.
– Кроме того, – продолжал Хоакин. – Оставаться в Далласе было невозможно, поскольку Маккиви был готов появиться на свадьбе Калли.
– Может, и нет. Фотограф, который нанял его, сказал, что его новый помощник перестал отвечать на звонки, поэтому он оставил сообщение, в котором написал «Тимоти Смиту», что он уволен. Шон и несколько федералов отправились по известному ему адресу, но там оказалась свалка — в буквальном смысле. Он назвал своим домом городские мусорные баки.
– Очаровательно.
– Этот Маккиви восхитительный социопат, – фыркнул Хантер. – Держите меня в курсе. Если ты этого не сделаешь, я позволю твоей сестре надрать тебе задницу, когда ты увидишь ее в следующий раз.
Хоакин не мог не рассмеяться. Мысль о том, что беременная женщина, которая на добрых шесть дюймов ниже его ростом, избивает его, была нелепой, но если кто-то и попытается это сделать, то это будет его сестра.
– Боже упаси. Я дам вам знать, как только у меня появятся новости.
Они повесили трубку, и Хоакин начал следовать указаниям, как добраться до кемпинга, которые Хантер отправил со своего телефона. Дороги стали извилистыми и ветреными, пейзажи совершенно ошеломляющими. Он никогда не был в этой части страны, но был бы не прочь побывать здесь еще. Наверное, осенью здесь великолепно.
Через несколько минут они добрались до старого палаточного лагеря. Его переоборудовали в бар и ресторан, но сейчас заведение выглядело пустым. Он взглянул на свой телефон: 3:38. Когда он обнял Бейли за тонкую талию и повел ее к двери, он увидел, что вывеска гласила, что они открываются только в пять.
Он оглядел парковку, вдоль ландшафтного периметра, вплоть до берега озера.
– Что-нибудь кажется знакомым?
– Я вижу забор. И причал. – Она прикусила губу, выглядя напряженной, обеспокоенной. – Я не знаю. Если это то самое место, то все сильно изменилось. Парковки здесь не было. Это был просто грязный участок. Большое дерево, которое я помню, в конце концов, не кажется таким уж большим.
– Не забывай, что ты была меньше, так что твой наблюдательный пункт был бы здесь. – Он присел на корточки. – И поскольку это была осень, дерево было полно листьев, а не просто куча тонких ветвей.
– Верно, – согласилась она, опускаясь до его уровня и глядя на верхушки деревьев. – Это гикори?
– Я не лесник. Возможно.
Она вздохнула.
– Также возможно, что это погоня за дикими гусями.
– Да. Но даже если это действительно так, мы должны двигаться вперед.
Бейли встала и побрела к забору, поглаживая пальцами верхушки штакетников, теперь окрашенных в темно-кедровый цвет. Хоакин направился к старому, потрепанному знаку у берега, на котором было написано: «Спасателя нет».
Она посмотрела в его сторону, и ее глаза загорелись.
– Я помню этот знак. – Она снова перевела взгляд с него на забор. – Они были примерно также далеко друг от друга. Если бы этот забор был все еще зеленым... он выглядел бы ужасно похожим.
– Там есть дорожка. – Он указал.
– Сейчас это бетон, но, если я подойду к этому опорному столбу и прыгну три раза влево... – продемонстрировала она и оказалась точно посередине дорожки.
И все, казалось, встало на свои места. Ее накрыла волна головокружения.
Хоакин протянул руку, чтобы успокоить Бейли.
– Вау. Ты в порядке?
– Теперь я вспомнила, и я думаю, мы находимся в правильном месте. В голове я вижу, как Виктор рассказывает мне об этом маленьком танце, прежде чем вернуться к крошечному комочку земли, который он только что сделал у основания дерева.
– Ты уверена? Потому что это именно то воспоминание, которое нам нужно.
– Мысленно убирая атрибуты всего, что изменилось, я думаю, мы действительно могли бы найти то, что он закопал где-то около ствола дерева. Мы захватили с собой лопату?
Черт.
– Я не подумал, что придётся копать, – он мысленно провел инвентаризацию вещей в своей машине. – У меня есть идея. Это не идеально, но может сработать.
Он побежал обратно к машине, ненадолго скрывшись за листвой. Ему не хотелось покидать Бейли даже на мгновение, но он не видел ни души в поле зрения, только чудесную природу.
Зеленый малолитражный автомобиль, знававший лучшие времена, въехал на стоянку, завернул за угол и чуть не перевернулся на двух колесах. Хоакин напрягся, увидев, что женщина-водитель целеустремленно направляется к стоянке позади здания, ближе к Бейли.
Мгновение спустя из машины выскочила измученная брюнетка в фартуке, позвякивая ключами, заперла машину и побежала к задней двери ресторана. Женщина вошла в заведение, затем с громким щелчком заперла за собой дверь. Поскольку ресторан открывался чуть более чем через час, само собой разумеется, что кто-то должен был начать готовить или накрывать на столы.
Хоакин вздохнул с облегчением, затем достал необходимый предмет из багажника своего внедорожника. Затем он заметил то, от чего у него кровь застыла в жилах – красный грузовик, который они заметили на шоссе сразу после их последней остановки. Подбежав, он быстро заглянул внутрь. Он оказался пустым.
Отметив в уме номерной знак, он бросился обратно к Бейли с инструментом в руке. Он был чертовски рад, что это послужит оружием. Это было бы хорошей подмогой для «Сига», засунутого за пояс на пояснице.
Он рассказал ей о грузовике, припаркованном с другой стороны здания.
Бейли в беспокойстве наморщила лоб.
– Ты думаешь, это тот же самый красный грузовик, который мы видели?
– Похоже на то. Но опять же, это может быть другой сотрудник или владелец. Давай сосредоточимся на нашей задаче, но постараемся держать ухо востро.
Ее тело напряглось. Она обхватила себя руками.
– Я бы хотела, чтобы мы могли просто забыть об этом. У меня нет жгучей потребности знать об исследованиях Виктора. Так много людей уже убили из-за этого. Раскопки и находки могут оказаться оказаться худшим, что мы можем сделать для человечества.
– Нет ничего тайного, что не стало бы явным, – предупредил он. – Если мы не найдем его, это сделает кто-то другой. И мы понятия не имеем, насколько беспринципным может быть этот кто-то. Тебе нужно забрать то, что он закопал, и пролить на это свет. Если это оригинальные – и последние – заметки о его исследованиях, мы должны убедиться, что все знают, что они были переданы соответствующим властям. Ты единственная, у кого сохранились воспоминания о плане Виктора. Только ты можешь положить этому конец.
– Я знаю, – она выглядела подавленной этим фактом. – Давай просто покончим с этим.