неоновоглазым злобным гномам-сторожам посылаются сообщения. “Всем занять свои
места. Какой-то умник вновь вводит не тот код!” Я продолжал вводить код, часы
продолжали тикать, лампочка продолжала мигать, а злобные гномы всё больше
нервничали. “На старт! Отсчёт пошёл: десять, девять, восемь...”
“О, только не это, - простонал я, - Сейчас сработает сирена.”
И она сработала, обрушавшись как пума. Мне показалось, будто взорвалась
ядерная бомба. Вспыхнув, свет прожекторов залил холл. Я продолжал нажимать
кнопки, а сигнал тревоги продолжал оглушительно звенеть. Можно было подумать, что
из тюрьмы Алькатраса совершен побег. Сердце моё бешено стучало, лоб взмок; да, положение было отчаянное. Из холла я рысцой помчался в офис, рывком открыл ящик
стола и нашёл номер телефона охранной компании.
Я едва мог слышать, что говорил служащий, отвечая на мой вопрос. Но, разобрав
слова, я не поверил собственным ушам.
“Что вы хотите сказать своим “в чём дело?” “А вы что - не слышите?” - воскликнул я.
“Да, вводил код, - прокричал я, - “но это не сработало! Ну, никакого толку!”
Следующие двадцать минут были крикливые, вопрошающие, бессвязные и
раздражительные. Я разговаривал со специалистами, которых не мог видеть, об
оборудовании, в котором не разбирался, пытаясь понять слова, которые не слышал. И
вот тогда пришел полицейский. Он постучал в окно. Открыв его, я проорал: “Мне нечем
её заткнуть!”
“Вы здешний священник?” - спросил он.
“Да” - снова прокричал я.
Он просто покачал головой и удалился, вероятно, бормоча что-то по поводу того, чему же их обучают на курсах теологии. Наконец, по неясной причине, сирена замолкла.
Лампочки погасли. То, что было убежищем от воздушных артналетов, вновь стало
офисом. Вернувшись к столу, я сел и вздохнул. Что за манера начинать день. На
5
жертвеннике лежал конспект моей утренней проповеди. Подняв его, я прочитал первую
строчку: “Когда безмятежность становится хаосом.”
“Подходяще” - пробормотал я. С вами когда-нибудь случалось такое? Когда в
последний раз ваша жизнь за несколько секунд из тихой и спокойной превращалась в
хаос? (Я слышу ваш вопрос: «Сколько примеров вам надо?»). Давно ли вы оказывались в
ситуации, когда без безрезультатно нажимаешь кнопки, сражаешься с правилами и
инструкциями, о которых не слышал, или работаешь с системой, которую не
понимаешь? Представьте, вы вводите неверный код и за считанные секунды теряете то, что стоит полутора лет работы. Спокойствие взрывается хаосом как вулкан. Или, с
автоответчика приходит сообщение о том, что доклад, который по расписанию надо
представить на следующей неделе, должен быть готов завтра. Прощай сон, привет
ночное бдение. Прощай спокойствие, здравствуй беспокойство. А вот ещё. Механик, обещавший, что машина будет готова в срок, говорит: “Я знаю, что обещал, но всё
оказалось хуже, чем я думал. Привод бьёт, от этого трамблёр сбивает зажигание, т.к.
всё это сделано вручную в Нижней Танзании.”
“Рррррррр.”
Бывало ли с вами такое, чтобы вам на работу звонила супруга и говорила:
“Дорогой, только что пришло письмо из налоговой инспекции. Они собираются
проводить ревизию наших счетов...” Или ваш начальник начал разговор с таких слов:
“Вы хороший работник, но в связи с этими разговорами о сокращении штатов нам
придётся расстаться с вами...” Или, может быть, ваш подросток как-то приходит домой
и спрашивает: “Пап, а страховка нашей машины покроет расходы на ремонт машины
одного приятеля?” Если это так, тогда вы знаете, как мгновенно жизнь может от тишины
и спокойствия перейти в хаос. Без предупреждений. Без объявлений. Без подготовки.
Мигают маленькие красные лампочки, и вы начинаете нажимать на кнопки. Иногда
вы заставляете тревогу замолчать; иногда она вспарывает тишину как демон. Всё может
закончиться паникой или покоем. Всё может закончиться хаосом или миром. Для меня
утро кончилось хаосом. Будь я готов... помни я код... знай, что нужно делать, когда
включается сирена..., тогда бы торжествовал мир и покой. Следующие несколько
страниц представят вам один день из жизни Иисуса, когда спокойствие могло бы
перейти в хаос. У этого дня были все элементы беспокойства: худое известие и
смертельная угроза, за которыми последовали толпой требования, вмешательства, бестолковые ученики и блистательный соблазн последовать за толпой. Двадцать четыре