ветра, стонущего, как в предвестии смерти.
Посмотрите Петру в глаза. Разве в них есть решимость? Всмотритесь в его лицо.
Разве в нём есть стойкость? Всё это будет, но позже. Потом вы увидите его отвагу в
Саду, будите свидетелями его преданности в Троицын день. Потом в его Посланиях вам
откроется глубина его веры.
Но не в эту ночь. Загляните-ка ему в глаза. Видите? Там - страх, в них страх, от
которого бешено колотиться сердце, который душит; страх человека, у которого нет
выхода.
Но именно этот страх даёт рождение истинной вере, потому что зачастую вера -
дитя страха.
«Страх пред Господом - начало мудрости.» - писал один умный человек.(2) Пётр мог бы сам служить иллюстрацией такой проповеди.
Как вы думаете, вышел бы Пётр к Иисусу, если бы тихим спокойным днём увидел, как тот идёт по воде ?
Сомнительно.
Думаете Пётр стал бы просить у Иисуса возможность пройти по воде, будь море
ровным как ковёр, а путешествие приятным?
Не думаю.
Но поставьте человека перед выбором между верной смертью и даже
несбыточной, безумной, надеждой, и он будет выбирать надежду .... каждый раз.
Великие проявления веры редко рождаются от холодного расчёт: Ведь не логика заставила Моисея поднять свой посох на берегу Красного моря.(3) Не медицинское обследование убедило Неемана окунуться в реку семь раз.(4) Не здравый смысл подсказал Павлу отказаться от мирского закона и принять божью
благодать.(5)
И, конечно, не члены полномочной комиссии собрались в комнатёнке Иерусалима, молясь об освобождении Петра из тюрьмы.(6) То было несколько верующих, напуганных, отчаявшихся, загнанных в угол. То была церковь, лишённая возможностей.
Прихожане без средств, молящие о помощи.
68
Но никогда они не были сильнее.
Да, истоком каждого подвига веры часто является страх.
* * *
Описания жизни преданных учеников Господа начинаются главами, полными
подлинного страха. Страха смерти. Боязни одиночества. Беспокойства о впустую
растрачиваемой жизни. Тревоги за неумение слышать Бога.
Я считаю, что вера зарождается, когда видишь Бога на вершине, а сам находишься
внизу и знаешь, что слишком слаб, чтобы совершить восхождение. Ты видишь, что тебе
нужно... ты видишь, чем располагаешь... и понимаешь, что этого недостаточно для
свершения поступка.
Смотрите, как старался Пётр. Но одного его старания было недостаточно.
Помните? Перед Моисеем простиралось море, а за спиной – вражеская армия.
Израильтяне могли пуститься вплавь либо бороться. Но одного выбора было
недостаточно.
И Нееман испробовал разные снадобья, слушал гадалок. А в путешествии за
тридевять земель, чтобы окунуться в грязную речку Иордан и очиститься, не видел
большого смысла, поскольку чистые реки текли и дома. Но был ли у него выбор?
Вы, конечно, знаете, что Павел был законником. Он хорошо овладел знаниями
еврейского Закона. Но Богу стоило только раз появиться у него перед глазами, чтобы
убедить в недостаточности обрядов и пожертвований.
Иерусалимская церковь тоже знала, что нет никакой надежды на вызволение Петра
из тюрьмы, поскольку она была малочисленна, хотя среди них были христиане готовые
бороться. У них была власть, но незначительная. Им нужны были не мускулы, а чудо.
И Пётр нуждается в нём той штормовой ночью. Ему ясны два момента: он идёт ко
дну, а Иисус стоит наверху. И Пётр знает, где более всего ему следует быть.
Нет ничего странного в таком решении. Ведь вера, рождённая страхом, будет
всегда рядом с Отцом Небесным.
* * *
Некоторое время тому назад я ездил в Западный Техас на похороны друга семьи, человека набожного. Он воспитал пятерых детей. Один из его сыновей, Пол, рассказал
об одном из своих ранних воспоминаний об отце.
В Западном Техасе была весна - сезон торнадо. В то время Полу было всего три или
четыре года, но он ясно помнит тот день, когда на их маленький домик обрушился
смерч.
Отец загнал всех детей в дом и уложил на пол, накрыв их матрацами. Сам же не
забрался под эту защиту. Пол помнит, как выглядывал из-под матраца и смотрел на отца, стоящего у открытого окна и следящего за тем, как в прерии закручивается и
взвихривается воронка смерча.
И вот глядя на отца, Пол понял, где ему нужно быть. Он высвободился из рук
матери, выполз из-под матраца, подбежал к отцу и обхватил руками его ногу.
«Что-то подсказало мне, - говорил Пол, - что самое безопасное место в шторм было