Но к 8 марта, гораздо быстрее, чем ожидалось, был разработан план вывода и боевой дух поднялся. Танки были доставлены в Аль-Джубайль, а солдаты начали эвакуироваться 11 марта. Шесть дней спустя, в воскресенье 17 марта, в День Святого Патрика, я вернулся в Зольтау с ирландскими гусарами.
Это положило конец участию бригады в международной коалиции, выступавшей против регионального государства среднего размера. Теперь кажется, что это было до смешного неравное сражение, а численность иракцев, вероятно, была переоценена. Но мы изучали их успехи в другой войне против Ирана и тогда сосредоточились на количестве живой силы, артиллерии и танков, а не на изучении человеческих качеств. Мы жили в суровых условиях в течение длительного подготовительного периода и ожидали, что, когда пойдем в атаку, столкнемся со всевозможными ужасами, которые не оправдались. И поэтому мы должны с осторожностью относиться к урокам, которые мы извлекаем из войны, в которой мы победили технологически уступающего противника на безликой местности и потерпели очень мало урона.
Однако то, что новое поколение солдат теперь понимает реалии войны, должно иметь огромное значение для будущего. Я надеюсь, мы не будем притворяться, что для нас это было жестоким сражением. В конце концов, у нас было полное господство в воздухе и почти безраздельное господство на земле благодаря нашей превосходной технике и тому, что военно-воздушные силы Коалиции бомбили противника более шести недель. Но мы так быстро выиграли сухопутную войну, потому что были агрессивны и в полной мере использовали ошеломляющую огневую мощь артиллерии, имевшейся в нашем распоряжении. Кроме того, наши выдающиеся танки могли поражать противника на расстоянии трех тысяч ярдов; наша пехота была хорошо экипирована и обучена; мы могли сражаться и сражались ночью. Мы продвигались с поразительной скоростью, преодолев около двухсот миль за четыре дня. Мы уничтожили триста вражеских танков и бронетранспортеров и взяли в плен восемь тысяч человек. Я верю, что даже если бы враг был более решительным, нас все равно было бы не остановить.
Есть два аспекта этой истории, о которых я упомянул лишь вскользь, а именно материально-технические усилия по поддержанию нас в рабочем состоянии и ситуация с нашими семьями в Германии. Материально-техническое обеспечение было титаническим. Тридцать пять тысяч британских солдат были переброшены в Персидский залив с четырьмя сотнями тысяч тонн оборудования, боеприпасов и грузов и тринадцатью тысячами пятьюстами автомобилями. Из Эль-Джубайля, когда было принято решение двигаться на запад, двадцать три тысячи тонн боеприпасов, шестьсот пятьдесят тонн продовольственных пайков и почти два миллиона литров топлива были перевезены за двести миль на базу тылового снабжения "Альфа" всего за девятнадцать дней. Во время наземной войны тыловики были готовы к ежедневному потреблению тысячи тонн боеприпасов, полумиллиона литров топлива и трех четвертей миллиона литров воды. Они также доставили нам полмиллиона посылок и девять миллионов писем.
Связь с домом была очень важна, для солдат это было важнее, чем еда. Знать, что о наших семьях, где бы они ни находились, заботятся, было жизненно важно для поддержания боевого духа. Ситуация была необычной, поскольку многие наши жены предпочли остаться в Германии, а не вернулись домой, чтобы жить со своими родителями или родственниками. Ответственность, которую это возлагало на жен командиров и различных добровольцев, была значительной. После войны Мелисса рассказала об этом:
"Вы должны помнить, что средний возраст жен военнослужащих — чуть за двадцать. Зачастую они никогда раньше не выезжали за пределы своих родных городов. Поэтому для многих из них остаться в чужой стране одним, часто с маленькими детьми, было серьезным препятствием.
Из-за острой нехватки мужчин создавать сообщество пришлось самим женам. Инициативу проявили жены командиров, и многие другие вызвались помочь. Они организовывали всевозможные мероприятия и были активно вовлечены в процесс информирования о несчастных случаях, даже навещали ближайших родственников, если возникала такая необходимость. Последнее было ужасной ответственностью; после стука в их собственную дверь они больше всего боялись стучать в чужую.