Когда примерно через шесть часов мы приземлились в Эр-Рияде и вышли на изнуряющую ближневосточную жару, я первым делом позвонил генералу де ла Бильеру. Он прибыл в Саудовскую Аравию всего за два дня до нас, но, казалось, был в своей стихии. В тот вечер мы ужинали в отеле, который он был вынужден использовать в качестве временного жилья. Наш разговор был конфиденциальным, и нам приходилось вести его приглушенными голосами, прерываясь всякий раз, когда кто-нибудь проходил мимо нашего столика. Время от времени кто-нибудь из нас украдкой оглядывал переполненный зал, чтобы убедиться, не уделяет ли кто-нибудь слишком много внимания нашему разговору.
Утром мы встретились еще раз, чтобы обсудить наши планы на ближайшие несколько недель. В ожидании прибытия кораблей командование отправило в пустыню как можно больше солдат, чтобы помочь процессу акклиматизации. Как только прибудут танки и солдаты, моей первоочередной задачей было провести в бригаде испытательные стрельбы из всего имеющегося у нее оружия. Мы хотели, чтобы каждый солдат был уверен в своем снаряжении, начиная от 155-миллиметровых артиллерийских орудий и заканчивая ручными гранатами. Нам нужно было бы построить свои собственные полигоны, и поэтому была нужна территория, предпочтительно вблизи Аль-Джубейля, которая не использовалась морской пехотой и не была заселена арабами. Генерал де ла Бильер пообещал мне сделать все, что в его силах.
Для дальнейшего перелета в Аль-Джубайль он одолжил мне выделенный ему КВВС семиместный бело-голубой самолет представительского класса HS125. Перелет в четыреста миль занял чуть меньше часа, и меня встретил полковник Мартин Уайт.
Мартина назначили командовать тыловым районом корпуса. Он был идеальным кандидатом на эту должность, поскольку всю свою военную карьеру провел в Королевских транспортных войсках и был именно тем человеком, с которым хотелось бы пойти на войну. Абсолютно надежный и первоклассный логист, он взялся бы за решение любой проблемы с непоколебимой решимостью и тщательностью. Он находился в Саудовской Аравии уже неделю, настояв на том, чтобы присутствовать при прибытии бригады.
Здания в порту были лишь самыми базовыми. Подполковник Барри Эйткен и передовая группа инженеров преуспели в том, чтобы обзавестись хоть чем-нибудь, действуя вслед за огромными и более богатыми американскими командами по поиску ресурсов. Нам оставили два похожих на пещеры склада на набережной, которые мы использовали в качестве транзитных помещений, каждый из которых мог вместить до пяти тысяч солдат.
Склады, известные как ангары № 4 и № 5, представляли собой огромные ангары с тусклым освещением и без кондиционеров. Их металлические стены и бетонные полы не спасали от жары. Это было похоже на пребывание в сауне. Без своего снаряжения солдатам нечего было делать, кроме как сидеть сложа руки, ждать и снова и снова проходить занятия по NBC и оказанию первой помощи.
Инженеры из 39-го инженерного полка также построили палаточный лагерь еще на две тысячи человек на каком-то труднодоступном месте в порту, чтобы разместить там тыловиков, которые, вероятно, останутся там после того, как остальные из нас отправятся в пустыню. Это быстро стало известно, сначала неофициально, а затем и официально, как "Болдрик-Лайнс", в честь незадачливого слуги в телесериале "Блэкэддер". (Солдаты использовали Блэкэддера как своего рода талисман. Фраза Болдрика "У меня есть хитрый план" стала популярной шуткой на следующие полгода, а позже, в ходе кампании, тыловики даже сделали нарукавную нашивку "Блэкэддер".)