— Ей-богу, дружище, тебе стоит с ним встретиться, — убеждает Мельхиор Гримм. — Его зовут Томас Джефферсон.
— Зачем он мне, — слабым голосом, лежа в кровати, отвечает наш герой. — Сам видишь, в каком я состоянии.
— Он хочет с тобой познакомиться.
— Что ему нужно? Ты-то его откуда знаешь?
Они беседуют в комфортабельной, хорошо обставленной квартире на Правом берегу. Этими удобствами он обязан петербургской императрице: когда с Философом случился удар, она настояла, чтобы Гримм перевез его с женой, рукописями и библиотекой с неудобной улицы Тиранн на престижную улицу Ришелье. Философу царица послала наилучшие пожелания, а Гримму — распоряжения («Смотри, чтобы ничего не пропало, ни клочка бумаги»), Екатерина и впрямь сделала щедрый жест, и апартаменты в Отель де Брезон как раз подходят для человека, который с трудом поднимается с постели, — а жаль, было бы еще лучше, если бы он был в силах выйти на улицу и прогуляться до Пале-Рояля.
— Мы вместе работали над американскими соглашениями. Кстати, я не говорил тебе, что правительство просило меня заняться американскими делами?
— Нет, не говорил. Значит, теперь ты будешь щеголять американскими титулами и наградами.
— Американцы — простые ребята. И нет у них никаких титулов.
— Помяни мое слово, обзаведутся. В торжественные моменты особо отличившимся полагается раздавать награды. Каждому нужны его пятнадцать минут под солнцем.
— Джефферсон сказал, что я самый приятный и располагающий к общению человек из всего французского дипломатического корпуса.
— Неудивительно. Надеюсь, ты не утаил своего немецкого происхождения? Просто чтобы не было недоразумений.
— Я — гражданин мира, и он это прекрасно понимает. Мы с ним подружились.
— Ты покупаешь ему духи и румяна?
— Он ими не пользуется. Говорит, что родился в глубинке.
— Значит, ты собрался в Америку? Скоро я увижу тебя с голой грудью и пером в волосах.
— Нет, правда, дружище, тебе надо встретиться с ним. Он настаивает, и я пообещал устроить вашу встречу. Он говорит, что его заветное желание — поскорее познакомиться с Дени Дидро. Ведь ты же можешь…
— Умереть. Отлично. Раз обещал, приводи своего благородного дикаря, Мельхиор.
И вот полномочный министр сидит на стуле в углу, важный в своем министерском костюме за двадцать гиней; и нет у него на голове бобровой шапки. Он прибыл в сопровождении черного слуги, который тащил две корзины — со сладким картофелем и американскими абрикосами. Сейчас Дорогая Зануда разглядывает их с нескрываемым отвращением.
— Делая визиты, я стараюсь приносить с собой весточки из Нового Света, — поясняет песочноволосый министр. — Кондорсе я принес кленового сиропа, орехов пекан мсье Малербу и мсье Бюффону целого американского лося.
— Ну мне еще повезло, — ворчит наш герой, лежа на прекрасной кровати, подаренной скифской императрицей.
— Передать не могу, как много значит для меня наша встреча, — разоряется тем временем гость. — Я владею крупнейшей в колониях… гм… крупнейшей в Северной Америке библиотекой. Я завещаю ее американскому народу.
— Я вас понимаю.
— Я хочу сказать, мсье, что там, в Виргинии, откуда я приехал, я много месяцев собирал полный комплект вашей «Энциклопедии». Я жаден до знаний, я читаю запоем…
— Неужели наша «Энциклопедия» добралась до Америки?
— Конечно, мсье!
— И сколько вы за нее заплатили?
— Сколько? — улыбается министр. — Целое состояние. Пятнадцать бочек дурман-травы: табака. Бедный юрист не может позволить себе такие траты. К счастью, мне удалось повернуть дело так, что расходы оплатил штат Виргиния.
— Табак? Вы, может быть, не в курсе, но во Франции больше в ходу деньги.
— У нас тоже, мсье. Но все это произошло во время наступления англичан. Чтобы книги не пострадали, их надо было переправить в другой конец штата.