И если не развивать вторую часть, человек вырастает уродом, с атрофированной душевной частью.
Поэтому сказка для детей возможна, если она осознается ее создателями как средство развития души ребенка и исправления души взрослого. Но это утверждение сразу ставит вопрос о том, что и как может развивать сказка?
Пока общее ощущение от творчества наших сказочников таково, что они не задавались этим вопросом, но повинуются зову своей души, которая требует восполнить в мире то, что пытаются украсть у детей и душ взрослые, занятые телесными и вещественными задачами.
Сказочник – это поющий на ветру тростник, который не знает, что поет, но не петь не может просто по своему устройству. В итоге он очень часто поет то, что считает правильным правящая нравственность его эпохи. Но ведь борцы со сказкой в педагогике тоже пели то, что предписывала их нравственность. Да и мораль ожидается как нечто обязательное при слушании сказки, поскольку в ней урок!
Нравы у всех обществ и эпох разные. И если мы следуем им, мы опять же готовим винтики для какой-то машины выживания в этом мире.
Поэтому вопрос остается: а что нужно душе для ее развития? Иначе: какая сказка нужна человеку для выживания в этом мире, а какая – душе для того, чтобы душа развивалась естественно и гармонично?
Только ответ на этот вопрос позволяет вернуться к исходному вопросу: возможна ли современная детская сказка?
Вопрос этот обманчив. В нем как бы читается, что речь идет о сегодняшнем дне. Но в действительности речь о современности сказки своему времени. И ответ, мне кажется, однозначен: как бы сказка ни удерживала и ни хранила архаичную память предков, она всегда современна. Сказитель говорит на современном ему языке, он непроизвольно переводит устаревшие слова на современный язык либо поясняет то, что стало непонятно.
Эти пояснения часто ощущаются неуклюжими. В науке их принято называть рационализациями, то есть попытками разумно объяснить то, что стало за давностию лет непонятным, а потому звучит абсурдно. Сказочник часто вставляет в повествование, как это называется, реалии своего времени.
Сказка не просто современна, она закономерно современна. И это значит, что современная авторская сказка закономерна в наше время. Она не может быть просто попыткой повторить старые сказки, в ту реку уже нельзя войти снова. Поэтому современная авторская сказка строится по законам сказкосложения, и единственный критерий, определяющий это, – интересна ли эта сказка своему читателю.
Но вот вопрос: что за законы проявляются в сказке? И как им следовать?
Писатели редко могут это объяснить. Хороший сказочник, как и хороший поэт, должен не объяснять, а чуять такие вещи, как требование времени. Но тем не менее, эти законы есть, и значит, их можно рассмотреть. Хотя бы какую-то их часть.
Эти законы как раз и связаны с моралью сказки, потому что ее мораль – это то воспитательное воздействие, которое взрослый должен оказать на ребенка, чтобы тот легче встроился в современный мир. Раз вопрос именно о том, как ребенку выжить в мире, где он себя обнаружил, значит, речь именно о законах этого мира. А еще точнее: о тех законах, которые ребенок должен усвоить с самого раннего детства.
Что это за законы?
Назовем их грубо: законы выживания.
Как ни странно, но даже самые слащавые сказки заняты только одной задачей: обеспечением выживания детей. Или, шире, читателей. Ярчайший пример – это советский подлый трус Кот Леопольд, постоянно призывающий детей: «Ребята, давайте жить дружно!» Что сегодня прочиталось бы: без экстремизма. Потому что за экстремизм наказывают жестоко. Никаких крайностей, если ты хочешь, чтобы государство тебя не трогало!
Так было во все времена.
Классическая волшебная сказка, возникающая, видимо, в 8-7-м веках до нашей эры, рождается из инициационного мифа, подобного мифу об Орфее и Эвридике. Но инициация – это именно и однозначно школа выживания в обществе для всех подростков племени. Не прошедшие ее – изгоняются из породившего их мира.
И так во все времена. Фантастика может наслаждаться просто полетом мысли, рисующим любые иные странные миры. Но сказка, при всей ее фантастичности, всегда нацелена на то, чтобы направить внимание ребенка на то, что желательно развить в себе, чтобы выжить в этом мире.
Поэтому нравственные требования к детям меняются от эпохи к эпохе. Было время, когда проходивший инициацию подросток должен был стать героем и победить самых страшных врагов. Но пришло время, когда потребовалось развивать в нем сострадание и душевные качества. И вот рождается авторская сказка, вроде «Черной курицы» Погорельского.