Боже мой. Юнги такой… такой красивый, и Чимина так сильно влечёт к нему. Эта сцена, которая происходит прямо сейчас, тоже кажется до странности знакомой, как будто это уже происходило прежде, как будто Чимин уже был однажды окутан теплотой Юнги.
У него возникло ощущение, что они знакомы, с того самого момента, когда Юнги только появился, и Чимин всё время пытался понять, откуда у него взялось это чувство. Это почти похоже на голос шестого чувства у него в голове, который говорит ему, что он может доверять Юнги, и, наверное, это немного рановато (а может и нет), но Чимину, на самом деле, хочется поцеловать его.
Юнги поворачивает голову и слегка опускает подбородок, чтобы посмотреть на Чимина.
Чимин проглатывает комок в горле и затем приподнимается.
Когда их губы встречаются, теплота как будто бы взрывается, и он ощущает гораздо больше, чем просто тихий возглас, который издаёт Юнги. Но потом, меньше, чем секунду спустя, он чувствует толчок, и давление на его губы позволяет ему понять, что Юнги не против этого. Что он, возможно, тоже хочет этого.
Пальцы Чимина подрагивают, скользя вниз по груди Юнги и хватаясь там за ткань его рубашки. Он чувствует жар повсюду, от каждого прикосновения их тел он распространяется всё дальше, до самых кончиков пальцев его ног. Его рот приоткрывается от лёгкого вздоха удовольствия, потому что ему нравится, как острые зубы Юнги покусывают его нижнюю губу. Объятия вокруг его талии становятся крепче, прежде чем вновь ослабнуть, когда пальцы Юнги начинают лениво блуждать по его бедру.
У Чимина возникает чувство, как будто он начинает таять. Такое чувство, как будто медленное, ленивое пламя танцует по его коже там, где его трогает Юнги. Когда Юнги приподнимает его, чтобы прижаться горячими губами к коже на горле Чимина, у того возникает такое чувство, что огонь распространяется по его венам и языки его пламени приятно лижут его.
Волосы Юнги мягкие. Пальцы Чимина обнаруживают себя запутавшимися в его локонах и тянущими за них всякий раз, когда Юнги оставляет лёгкие поцелуи на его пульсирующей венке, или возвращается к его губам, чтобы поцеловать его так, что у него захватывает дух. У Чимина кружится голова, и это такое приятное головокружение, поэтому когда Юнги слегка отстраняется и проводит по его губам большим пальцем, всё, что Чимин может сделать, это просто смотреть на него в полной прострации.
Юнги кажется таким же ошеломлённым, как и Чимин, его взгляд скользит по лицу Чимина, как будто он не может поверить, что Чимин здесь. Его прикосновение нежное, пальцы пробегают по щёкам Чимина, по его векам, касаются линии его носа и изгиба бровей. Чимин не знает, как они дошли до этого. И он не думает, что это его как‑то волнует прямо сейчас.
И всё же, их прерывают. В воздухе раздаётся пронзительный звук, и они оба моргают, всё ещё прижатые друг к другу. Когда до Чимина доходит, откуда этот звук, он издаёт нервный смешок и чувствует, как густой румянец начинает покрывать его щёки.
— Извини, гм… это, должно быть, мой друг? Тэхён?
Юнги моргает ещё несколько раз. Потом он кивает, отпускает руки, обнимавшие Чимина, так что тот может освободиться и взять своё зеркало. Чимин ползает вокруг в поисках своего мешка, всё ещё чувствуя себя несколько дезориентированным от поцелуя. Он радостно вскрикивает, когда нащупывает его руками, заставляя Юнги нежно улыбнуться ему.
— Тэхёни? — говорит Чимин после того, как нажимает пальцем на зеркало, и на нём всплывает лицо его лучшего друга. — Что‑то случилось?
— Чимин! — слишком громко приветствует его Тэхён и нервно улыбается. — Так, мм, забавная история произошла сегодня!
Чимин сразу же хмурится.
— Что случилось?
— Мм. Я, наконец, постирал свои вещи с помощью Чонгука! Хосок и остальные были заняты на работе, поэтому мы решили на некоторое время остаться на заднем дворе, чтобы не мешать им, и, ты знаешь, заняться чем‑нибудь полезным. Поэтому я собрал свою одежду, и я, честно, не помню, как получилось, что её так много? Было столько одежды, Чимин. Так много.
— И? — моргает Чимин, всё ещё не понимая, куда тот клонит.
Тэхён нервно смеётся.
— Ты никогда не догадаешься, что я нашёл в одном из карманов моих брюк.
— Что? — спрашивает Чимин.
Тэхён не отвечает, он просто уставился на него. Чимин уставился на своего друга в ответ.
А потом.
— О, о нет. О нет. Только не это, Ким Тэхён.
— Да, — подтверждает Тэхён, морщась. — И я, действительно, сожалею.
— Ты сказал, что дракон украл твоё ожерелье! — кричит Чимин. — Я пришёл сюда, чтобы помочь тебе вернуть его, но оказывается, что ты просто положил его не на место?
Тэхён морщится снова, а затем смиренно продолжает:
— В свою защиту могу сказать, что вся эта затея разбить там лагерь была не моя идея. Это ты захотел исцелить свою раненую гордость.
— Ким Тэхён.
— Прости, Чимин! — Тэхён соединяет ладони перед своим лицом. — Пожалуйста, прости меня!
Чимин раздражённо фыркает.
Тэхён пробует ещё раз.
— Но, эй, по крайней мере, ты можешь теперь вернуться! Возвращайся домой, Чимин. Я очень скучаю по тебе! Мы все скучаем. Без тебя это место совсем другое.
Чимин прищуривает глаза, хотя, слова его лучшего друга заставляют его смягчиться. Он всё ещё должен притворяться, потому что вся эта ситуация — просто верх безалаберности.
— Я ещё не закончил с тобой, Тэхён. Мы ещё поговорим, когда я вернусь.
Тэхён просто делает испуганное лицо в ответ, и затем Чимин выключает зеркало. Он бросает его в свой мешок и поднимает глаза на Юнги, который, несомненно, слышал всё, наблюдая за ним с непроницаемым выражением на лице.
Чимин издаёт вздох отчаяния.
— Ты можешь поверить, что ожерелье всё это время было у него? А он продолжал обвинять дракона в том, что тот вор!
— Ну, теперь ты, наконец, знаешь правду, — говорит Юнги.
Совершенно расстроенный, Чимин не сразу вникает в смысл слов Юнги, в то, что они, в итоге, могли означать. Вместо этого он просто продолжает:
— Я провёл здесь неделю из-за него, я просто хочу, чтобы он не был таким небрежным в следующий раз, чтобы такого больше не произошло!
Юнги молчит. Небольшой костёр, который им удалось развести, потрескивает в тишине.
Потом Юнги спрашивает:
— Ты сожалеешь об этом?
— Сожалею о чём? — спрашивает Чимин. Внезапно возникает такое чувство, что расстояние между ними увеличилось, и он не понял этого сразу.
— Что пришёл сюда. Что провёл неделю со мной?
— О, нет! — торопится сказать Чимин, понимания, как Юнги, возможно, истолковал его слова, как они могли звучать для него. — Нисколько, Юнги, я не…
И затем он резко обрывает себя. Прокручивает слова Юнги у себя в голове.
До него начинает медленно доходить, и внезапно он смотрит на Юнги широко открытыми глазами.
— Что ты имеешь в виду, говоря «неделю»? Это только третий день, так как ты появился. До этого я был с… с драконом.
Слова Тэхёна пронеслись эхом у него в голове: О, как дракон?
И Чимин соглашается так быстро, так легко, потому что это имеет смысл. Юнги точно такой же, как дракон. И теперь кажется, что это утверждение могло быть правдой.
Это всё проясняет, действительно. Всё встаёт на свои места. Неестественный цвет волос Юнги, то, как иногда кажется, что его кожа мерцает на свету, как всегда становится гораздо теплее около него, и это чувство чего‑то знакомого в груди Чимина — внезапно, всё это обретает смысл, и Чимин чувствует, что готов упасть в обморок прямо на этом месте.
— Ю-Юнги? — слышит он себя.
Юнги просто наблюдает за ним, выглядя таким… таким печальным и таким одиноким. Как будто он уже смирился с возвращением к тому, как он жил раньше, до того, как появился Чимин, в постоянном и полном одиночестве.