Пока она обустраивается, я принимаю душ и жду, когда она сделает то же самое.
А потом, когда Муза выходит, не сдерживаюсь и валю ее на кровать. От ее волос пахнет персиковым шампунем, а от тела - приятным и тонким шлейфом духов. Муза сама уже вся горит, освобождаясь от одежды. Она щелкает пальцами, ускоряя процесс, и вот мы уже скрещиваемся друг с другом, соединяясь в поцелуях. Еще. Еще. Больше. Каждый поцелуй - пытка. Каждый поцелуй - потребность. Момент, когда не хочешь отпускать человека.
Отрываться от губ - невыносимо. Короткий миг, и сильнее, и глубже, и отчаяннее. Но я все же заставляю себя и, держа Музу за волосы, откидываю ее голову назад, отчего тонкая шея вытягивается и чуть-чуть дрожит от стучащего пульса. Засасывать кожу - даже еще больше приятно. Припасть губами. Глубже и глубже. Чтобы потом остались следы. И знающие люди сказали: ну ни хера он ей засос поставил!
Странно, что я обходился без этого всего раньше.
Теперь рамок нет и ничего не сковывает. Сомнений больше нет, всякая дрожь давно выветрена.
- Я тебя люблю.
Я не спотыкаюсь, говорю уверенно, и мне не кажется это приторно-сладким. Я говорю это, потому что горит душа.
- И я тебя, - задыхается она. - И я тебя люблю.
Дальше все происходит по накатанной дорожке. Эта девушка горит подо мной так, как и должна была всю жизнь. В голову почему-то лезут воспоминания о самом первом сексе, когда я все делал медленно и чтобы ей только особо не навредить. Мелодийки - существа чувствительные. Но когда они хотят трахаться, их ничто не смутит.
Абсолютно.
Муза дышит часто, с легкими стонами, пока я вхожу в нее. Пока двигаюсь в ней. Сегодня мы как никогда чувствуем себя единым целым. И отчаянно хочется кого-нибудь спросить: ну вот что может быть правильней? Что?
Ответ, по-моему, очевиден.
Я делаю ей куни и глажу ее нежные ноги, которые чуть дрожат, которые так притягательно раздвинуты. Я наслаждаюсь процессом. Не особо многие парни любят делать то, от чего сейчас кайфую я. Но ведь у каждого есть свои маленькие фетиши, верно?
Зато потом в награду получаю минет. Муза умеет его делать - ну еще бы. Столько лет тренировок. А потом я снова вхожу в нее и двигаюсь ритмично, пока не дойду до самого пика.
Я слушаю, как Муза тихо стонет, пытаясь отдышаться, да и сам стараюсь привести мысли в порядок.
Но если уж кровь кипит, если процесс запущен…
Мы неистово целуемся, ласкаем друг друга.
Нам даже удается сделать то, что случается весьма редко, - кончить одновременно.
После этого мы оба падаем на кровать, пытаясь отдышаться, чувствуя себя абсолютно пустыми и заполненными одновременно и на остатке сил отрубаемся. Обнаженные, уставшие, но довольные.
Любовь и не такое еще творит, господа!
========== Ривен. Все танцуют локтями ==========
Знаете, что такое ночная смена? Вечером они еще хотя бы есть. Особый пик приходится на два-три часа ночи. Они заваливаются в бар, смотрят на меня, словно на спасителя, и просят налить им выпивки. А вот к утру бар пустеет. Особенно тяжко с пяти до восьми утра. Ровно в восемь наша забегаловка закрывается, чтобы снова распахнуть двери в три часа дня.
Утренние часы - адские часы. Редкие посетители, слоняешься от безделья. Перебрасываешься парой слов с официантами, администратором и прочим персоналом. Но особо болтать я не люблю. Чаще стою, наблюдаю за пустыми столами и размышляю.
О жизни, о звездах, о стояках.
Но в шесть утра ко мне в бар заваливается Терри. Подозрительно счастливый. Прошло уже чуть больше недели с тех пор, как я его видел, когда он неожиданно вызвался конвоировать Джордж к ее девушке. А сейчас-то он какого хера приперся?
Нет, я не забыл, что он в свое время пускал на меня слюни. И потому меня это слегка напрягает. Хотя, надо сказать, за эти полтора месяца что-то во мне успокоилось и подостыло, поэтому всех этих би, лесби и геев я не то чтобы стал яро поддерживать, но… Раньше мне было срать, и я приходил в фактическую ярость, особенно когда ко мне лезли всякие гомосеки. Сейчас мне действительно срать.
Я просто о них не думаю. Ну… Почти.
И все-таки тот факт, что Терри пришел сюда в такое время, именно, черт, сюда, навевает на определенные мысли.
- Привет, - он плюхнулся на стул. - Налей просто сока, я ненадолго. Просто проходил мимо, решил зайти.
- Привет-привет. Конечно, не мое дело, но какой нормальный случайно ходит по улицам в шесть утра? Особенно на каникулах?
- Да я от Джордж, - машет рукой Терри.
Мои глаза лезут на лоб. Так. Это уже интересно. Наливаю ему полный стакан и ставлю на стойку, Терри сразу же хватается за него и залпом выпивает прохладную жидкость, ставит стакан на место и начинает:
- Мне кажется, ты определенно порадуешься, услышав это.
Я чуть ли на месте не застываю. Подозрительность возрастает, но Терри, кажется, это будто бы не волнует. Он крутится на стуле, осматривает бар и попутно рассказывает:
- В общем, довез я эту Джордж до Иоганны, та довольно милой девушкой оказалась, меня поблагодарила. Окей. На следующий день мне внезапно позвонила Джордж, предложила погулять, типа, хочет посмотреть на чувака, который реально ей помог. Ну мы походили по Магиксу, побазарили, обсудили тебя немного пришли к выводу, что ты офигенный чувак, - я даже разворачиваюсь и ставлю локти на стойку, сжатыми кулаками подпирая подбородок. Делаю до невозможности заинтересованное лицо, от чего Терри слегка тушуется. Ну еще бы. Но мне почему-то весело.
- Ты продолжай, продолжай, - киваю я.
Терри понимает, что мое выражение лица - просто следствие скуки и ночной смены, расслабляется и начинает снова кидать в меня оглушительные факты:
- Потом мы нашли друг друга в инете, пообщались пару дней, вообще обо всем базарили. Она позвала меня на вписку с остальными радужными. Иоганна туда не пошла, потому что они опять разосрались, ну, в общем, мы там набухались и переспали…
Вот тут я реально чуть не роняю челюсть.
- Стоп. На минуточку. А ничего так, что Джордж - лесбиянка, а ты мне вроде как заливал, что ты натуральнейший гей?
- Ну, это… Да, - смущается Терри. - Вообще, так и есть, но оно как-то само. Просто, ну, в общем… После этого мы вообще посрались с ней капец как, а потом снова пошли на одну вписку и…
- Снова трахнулись?
- Да, - вздыхает Терри. - Не понимаю, почему так, но, в общем… Вроде как они сейчас расстались с Иоганной и мы теперь типа встречаемся.
Поигрываюсь чистым бокалом. Геи и лесбиянки трахаются друг с другом - это норма в современном обществе. В который раз убеждаюсь в том, что алкоголь всех выводит на чистую воду.
- Я думаю, ты теперь будешь рад, ну… Что все вышло именно таким образом, - сияет Терри. Я киваю. Ну хоть один педик не будет мечтать о моей жопе. Рой, может, и хотел заявить свои права, да только я вовремя сменил все номера. И вовремя свалил. Ладно, окей, педики тоже имеют право на счастье. Но не со мной.
Потом мы еще немного базарим с Терри, и где-то минут через двадцать он уходит, а я снова остаюсь в одиночестве. Не думаю, что в утро вторника особо много желающих припрется утолить жажду хорошей выпивки, поэтому вполне можно организовать себе компанию.
И ожидаю ее после семи часов утра, надеясь еще немного поглазеть на столы и подумать о смысле жизни, но мои планы коварно нарушаются хлопающей дверью. Поднимаю глаза и чуть не раскрываю рот, ибо в бар входит нечто. Нет, некоторые магические существа тоже за барной стойкой посиживают, но такого я вижу впервые.
Нечто представляет из себя полного старика красного цвета с головой в форме, не ошибаюсь, пня. Голубые глаза смотрят из-под косматых грязно-желтых бровей, а такого же цвета борода спускается по плотному животу. На старике нет одежды, ибо он едва ли человек. Я могу сказать, он даже гораздо больше дедков-забулдыг, которые иногда тут ошиваются.