Не сказать, что я безоговорочно доверилась его словам, но вновь решила трусливо довериться магии сюжета. Так… так было проще, чем включать голову из страха разочароваться.
Все усложнилось, когда мой поступок подвергся острой критике со стороны герцога Крайтона, который назвал то, что произошло — бойней. Принц, который уже тогда был одержим мной, посчитал это практически личным оскорблением и потребовал у короля, чтобы герцог ответил за свои слова. Масло в огонь подливал и архиепископ, жужжа над вторым ухом правителя обо всех «грехах» Крайтона. Ему припомнили и защиту демонов, и плохое сдерживание монстров, которые нет-нет да и появлялись на окраинах столицы, а так же откровенную критику самого короля.
Ну и, разумеется, главным «доказательством» вины Крайтона стал его запрос на божественную реликвию. По его словам, она могла помочь в том, чтобы залатать пространственный разлом, из которого непрерывным потоком прорываются монстры. Но для этого нужно было заключить с демонами временное перемирие и передать реликвию им, так как разлом находился на их территории. И, вроде бы, все логично, вот только Крайтон уже вызвал недовольство короля, потому тот с готовностью поддался напору оскорбленного кронпринца и алчного до власти архиепископа, объявив герцога Крайтона предателем королевства и отправил против него войско во главе с командиром паладинов — то есть, с принцем Эштоном.
Я также была в этом отряде, но лишь в качестве полевого лекаря, ибо принц запретил мне вмешиваться в сражение тревожась за мою безопасность, объясняя это тем, что, по словам его информаторов, герцог давно перестал быть просто человеком, заключив контракт с демонами, которые обезобразили его внешность и наделили чудовищной силой.
Я согласилась, но по сюжету знала, что, так или иначе, вмешаюсь. Так и произошло: вскоре мне сообщили, что принц смог подобраться к герцогу и ведет сражение. Я отправилась туда, зная, что принц начнет проигрывать чудовищному герцогу. Это был первый и последний раз, когда я видела Слайвера, но его образ навсегда отпечатался в моем сознании. Он действительно не казался человеком, а железным монстром, который с легкостью сражался с несколькими противниками одновременно, включая главного и сильнейшего героя континента — принца, что отличался как силой, так и магией.
Однако в ответственный момент, когда принц оказался на коленях и готовился к поражению, я нанесла единственную дальнобойную атаку по герцогу. Ранить не ранила, да и не было у меня такого желания, если откровенно. Но, согласно сюжету, я отвлекла герцога, чем воспользовался принц и ударил противника исподтишка.
Так умер герцог Крайтон в книге и моей первой жизни внутри романа. Странно то, что, читая роман, я не испытывала к смерти злодея никаких чувств. Но, видя этого могучего воина вживую, даже зная, что ему судьбой (автором) предначертано умереть, отчего-то было горько видеть его гибель.
Уже значительно позже я поняла, что все пошло под откос именно в момент смерти герцога Слайвера. Это и стало первой ступенькой на моем пути к плахе. Но эту истину я осознала значительно позже.
Надо сказать, на момент моего первого появления в этом мире я примерно знала две истины: церковь — хорошо, демоны — плохо. Почему «хорошо» и почему «плохо» — это уже отдельная тема, которая меня тогда не сильно волновала ввиду подростковой наивности (на момент первой смерти, мне было всего семнадцать, а переродилась я в теле двадцатилетней студентки) и слепой вере в гений автора.
И, несмотря на мой юношеский крети… в смысле максимализм, постепенно даже я начала замечать некие нестыковки и чувствовать, что меня водят за нос.
Мне нравилось то, что меня считали важной, и в королевстве я была далеко не последней фигурой, примерно наравне с архиепископом, потому искренне думала, что использовать меня не могут, а на стороне главной героини сплошь белые и пушистые священники.
Также мне казалось и во время жестких тренировок. И даже во время изучения истории континента. Максимально поверхностного изучения, надо сказать, ибо, когда я пыталась хоть немного углубиться в тему, мне всегда неожиданным образом находилось важное дело по спасению кого-нибудь.