Как только кортеж в оглушающем молчании удалился на приличное расстояние, я не выдержала и разразилась гомерическим хохотом. Увидеть их шок напоследок стоило того, чтобы не спать полночи! А то приговор им не нравится! Скажите спасибо, что головы на плечах сохранили!
— А ты жестока даже по меркам такого злодея, как я, — услышала я хрипловатый голос, в котором чувствовалась усмешка. Обернувшись и задрав голову, я увидела сидевшего на высокой ветке дерева Слайвера, который некоторое время наблюдал за мной. — Я все пытался понять, зачем ты решила нагнать их, но увиденное превзошло все мои даже самые смелые ожидания, — спрыгнув на землю, приблизился он ко мне.
— Разочарован моими методами? — выгнула я бровь, кокетливо улыбнувшись, так как читать герцога после более близкого знакомства более не составляло труда. И сейчас в легкой усмешке Слая я не слышала негатива. Только тщательно контролируемое восхищение.
— Шутишь? — встав вплотную и естественным движением скользнув рукой мне на талию, задал он вопрос и посмотрел мне в глаза. — Я в восторге. — Наблюдая твое коварство, в который раз радуюсь, что в этой жизни ты выбрала меня в качестве своего союзника. Быть твоим врагом мне категорически не хочется. Разве можно найти более подходящую пару для Чудовища Востока, чем падшая Святая, очаровательная в своей жестокости? — негромко засмеялся он. — Я улыбнулась в ответ. — Но относительно заклинания по призыву нечисти, ты же лукавила и не будешь оживлять их после смерти, верно? — приняв серьезный вид, задал Слай вопрос.
— Разумеется, нет! — кивнула с толикой разочарования. — Несмотря на паршивый характер, силы у меня принадлежат богу Света, что с необходимой тьмой для заклинания никак не вяжутся. Но каторжникам же об этом знать не обязательно, правда? — подмигнула я. — Пусть живут так, чтобы бояться умереть, зная, что я достану их даже после смерти.
— А ты точно Святая? — засмеялся Слай. — Кажется, на востоке появился кое-кто пострашнее меня.
— Увы, со святой силой придется смириться… — пожала я плечами. — Но мы об этом никому не расскажем, хорошо? — прошептала я в губы герцога, который с готовностью прижал меня теснее, отвечая на поцелуй.
«Еще чуть-чуть, и одними поцелуями ты не отделаешься!» — коварно думала я, чувствуя себя паучихой в засаде и ожидая, когда мужчина привыкнет ко мне настолько, чтобы уже не выбраться из моей паутины. Параллельно боролась с желанием обхватить его всеми конечностями и категорически заявить «Мое».
Несмотря на то, что с основной массой предателей мы смогли разобраться самостоятельно, маркиз Эгертон — другое дело, который относился к высшей аристократии. Его, как и герцога, без одобрения короны мы не могли просто взять и казнить или сослать на рудники, несмотря на независимость Востока. К сожалению, для подобного нужно было одобрение не только короля, но и церкви, с которой, как выяснилось в ходе расследования, у маркиза все это время было довольно тесное общение и покровительство. Потому, если не хотели навлечь на себя еще больше гнева официальной церкви и короны, нужно было делать все по правилам. А именно рассматривать дело в столичном королевском суде.
Несмотря на все доказательства заговора под предводительством маркиза, одного этого могло быть недостаточно просто потому, что в столице очень не любили Слайвера, что перед лицом законности было куда приоритетнее. Потому нам нужен был ценный козырь в рукаве.
Таким козырем оказалось послание, переданное с Хендриком, который на этот раз заявился в земли Слайвера с официальным посольством. Он не только принес доказательства того, что разлом действительно закрыт, но и официальное предложение о заключения мира с демонами от их короля.
«Как же удивительна жизнь, — думала я на досуге. — В прошлой жизни я убила короля демона своими руками, а в этой заключаю с ним мирный договор, будучи женой одного из антагонистов истории…»
Так уж сложилось, что в этот же день к нам заявились посланники из столицы, требующие немедленно явиться ко двору… А еще запрос от отряда паладинов во главе с принцем Эштоном, который пришел к границе наших владений с нотой протеста от церкви и требованием вернуть им святую.