На лице у меня сияла улыбка, хотя ладони вспотели и меня слегка мутило. Кроме того, по пути от школы до клиники я выкурила три сигареты подряд, хотя обычно стараюсь не курить до обеденного перерыва. Но это как посмотреть. До перерыва я держусь только в собственном воображении, в реальности же, как правило, все-таки выкуриваю сигаретку по пути на работу.
– Спасибо, – отвечаю я на комплимент Сью. – Адам на выходные у отца, так что, возможно, после работы я пойду куда-нибудь пропустить стаканчик-другой.
Пожалуй, и правда пропустить после работы стаканчик-другой мне будет совершенно необходимо. Делаю себе мысленную пометку написать Софи сообщение с предложением встретиться. Разумеется, она согласится. Ей до смерти любопытно будет узнать развязку этой комедии положений. Изо всех сил пытаюсь говорить обычным тоном, но собственный голос кажется мне чужим. Нужно взять себя в руки. Я веду себя как дура. Он куда в худшем положении, чем я. Это ведь не я посягала на супружескую измену. Впрочем, все эти попытки себя убедить никак не отменяют того факта, что я такими вещами не занимаюсь. Для меня, в отличие от Софи, они отнюдь не норма жизни, и от всего этого мне просто тошно. В душе у меня творится полный раздрай, и я никак не могу остановиться на чем-то одном. Может, во всей этой ситуации и нет моей вины, но я все равно чувствую себя полной дешевкой и дурой, и весь этот коктейль щедро приправлен виной и злостью. Первый намек на потенциальный роман за черт знает сколько лет – и тот оказался пустышкой.
И все же, несмотря на все это и на воспоминание о его красавице-жене, в глубине души перспектива увидеть его снова вызывает у меня радостное возбуждение. Я чувствую себя прямо-таки как подросток в предвкушении свидания.
– Все на совещании до десяти тридцати, во всяком случае, так сказала мне Илейн, – сообщает Сью. – Так что пока можно расслабиться. – Она открывает сумку. – Я не забыла, что сегодня моя очередь. – (На свет божий появляются два промасленных бумажных пакета.) – Пятничные сэндвичи с беконом.
Я так радуюсь этой паре часов отсрочки, что с воодушевлением хватаю сэндвич. По тому, что самый яркий момент моей рабочей недели – это пятничный завтрак, можно сделать закономерный вывод, насколько скучная и размеренная у меня жизнь. И все же в ней есть место бекону. Не все так плохо. Набрасываюсь на сэндвич, смакуя пропитанный маслом теплый хлеб и солоноватое мясо. Я из тех, кто ест, когда нервничает. Хотя, будем честны, я просто из тех, кто ест. Когда нервничает, когда расстроен, когда счастлив. Мне все едино. Нормальные люди в процессе развода теряют килограммы. У меня все было с точностью до наоборот.
Официально наш рабочий день начинается только через двадцать минут, так что мы устраиваемся за маленьким столиком и пьем чай, и Сью рассказывает мне про ужасный артрит ее мужа и про однополую пару, которая живет с ними по соседству и, кажется, беспрестанно занимается сексом. Я улыбаюсь и позволяю ее журчащему голосу обволочь меня, изо всех сил стараясь не подпрыгивать всякий раз, когда в дверном проеме на том конце коридора мелькает чья-то тень.
Не замечаю выползший из сэндвича кетчуп, пока не становится слишком поздно. И вот уже ярко-красное пятно красуется на моей кремовой блузке, прямо посреди груди. Сью, всплеснув руками, немедленно подскакивает ко мне и принимается поспешно промокать его салфетками, а потом влажной тряпочкой, но все ее старания приводят лишь к тому, что чуть ли не половина блузки начинает просвечивать, а розоватое пятно по-прежнему предательски проступает на ткани. Лицо у меня пылает, шелк липнет к спине. Отличный день, с самого утра все наперекосяк. Я уже это чувствую.
Со смехом отмахиваюсь от ее попыток привести меня в порядок и иду в туалет, где пытаюсь подставить мокрое пятно под сушилку для рук. Высушить блузку до конца не удается, но, по крайней мере, из-под нее больше не просвечивает мой слегка застиранный кружевной лифчик. И на том спасибо.
Против воли смеюсь над собой. Кого я пытаюсь обмануть? Это просто-напросто не мое. Я чувствую себя куда уверенней, обсуждая последнюю серию «Ботов-спасателей» или «Ужасного Генри» с Адамом, нежели пытаясь изображать умудренную жизнью современную женщину. Ноги у меня уже болят от двухдюймовых каблуков. Я всегда считала, что это нечто такое, что приходит с возрастом, – умение ходить на высоких каблуках и всегда хорошо одеваться. А выясняется, что – во всяком случае, для меня – это был всего лишь мимолетный этап моей тусовочной жизни, когда мне было чуть за двадцать, а теперь мой удел – джинсы, свитеры, кеды и вечный хвостик на голове. И в качестве дополнительного аксессуара – черная зависть к тем, кто до сих пор находит в себе силы рыпаться. К тем, у кого есть причина рыпаться.