Сегодня с Марса на нас взирают одинокие сфинксы, а по земле по-прежнему бродят совершенно неприкаянные немцы, не прожившие мирно на земле ни разу семь поколений всегерманского покаяния.
Во имя и ради одного лишь покаяния, господа немцы, стройте поживей звездолёты и уматывайте с залитой Вами невинной кровью Земли. И пусть только вам доверит уставшее от вас Человечество тысячелетние войны с молчаливыми марсианскими сфинксами. И если вы окончательно не сойдете с ума перед жертвами Вечности, то Бог Вас простит...
Амен-код-Амен! Заклинаю вас, воинственные Дети Галактики, проклятые во Вселенной... Ибо не делать же из вас компост, из израненных укорами совести маленьких человеческих комочков, ещё на стадии эмбрионального развития! Уж лучше быть вам в звёздных корсарах и якшаться с такими же, как вы, межзвёздными песиголовцами. У Человечества Новые поколения формируются и фаршируются очень быстро, под любым мыслимым соусом. Человечество к этому, впрочем, уже привыкло...
Убеждения отдельного человека не являются убеждениями всей нации. А письма в их индивидуальном эпистолярном порядке — милейшее дело и даже душевный громоотвод... В письмах способна отразиться существующая эпоха, но отменить эпохи они не могут. Но даже писем не писали узники Майданеков и Освенцимов: просто писать им было уже, собственно, некому. Ведь нельзя же написать своё хотя бы прощальное письмо тёмным жировым пятнам, оседающим на продольно-полосатые робы узников, чьи близкие уже превратились в дым, идущий из труб крематориев и уходящий буро-серою паклей в новозаветную вечность. В Вечность бесконечных и вечно живых проклятий: "Будь прокляты немцы!..".
МИР 1992 ГОДА ГЛАЗАМИ ВЫПУСКНИЦЫ
11-го класса Заниной Оксаны:
"Киев, 5 ноября 1992 года. Здравствуйте, дорогая семья Рилл! Пишет Вам снова украинская девушка Оксана. Письмо Ваше получила 31 октября 1992 года. Написать получилось только сегодня. Сразу хочу Вас поблагодарить за Ваше доброе письмо. Я была очень рада его получить, спасибо Вам большое...
Дорогая Анна-Мария, можно я буду так Вас называть? (Ваше имя так звучит по-русски). Я думаю, что, несмотря на нашу разницу в возрасте, мы с Вами подружимся. Большое спасибо Вам за Ваш подарок, но мне было несколько неудобно его принять...
С радостью пишу Вам ответ. Хочу немного рассказать о себе. Я, как уже писала, закончила в 1992 году школу; мне семнадцать лет, и я теперь учусь в киевском педагогическом университете, на историческом отделении. Занимаюсь спортом и туризмом. Ещё я очень люблю работать на компьютере. Я часто хожу в свою школу, где я раньше училась, там есть компьютеры, и иногда я с ними работаю. Вот и сейчас, сижу и печатаю Вам письмо...
Вы спрашивали о положении на Украине? Немного напишу. Плохо, очень плохо. Безработица и постоянная инфляция. Очень высокие цены на продукты питания и одежду; жилье тоже очень дорогое, низкая заработная плата. Жить так, конечно, невозможно. На каникулах моя подруга и я хотели бы поехать в Германию заработать немного, ведь у неё уже большая семья, и, конечно же, не хватает. И я хотела бы попросить Вас, если это, конечно, удобно и не трудно для Вас, сделать нам вызов или приглашение (я не знаю, как у Вас это называется), чтобы нам открыли визу в Вашу страну.
Мы согласны на любую работу, в кафе, столовой, где угодно, если это, конечно, возможно и удобно для Вас. Если это невозможно, то напишите, я, конечно же, пойму и не обижусь. Мне очень неудобно просить Вас об этом, и прошу извинить меня за мою нескромную просьбу, но, я думаю, вы нас поймете. Мне очень хотелось бы побольше узнать о Вашей семье, напишите, пожалуйста. Анна-Мария, а чем Вы любите ещё заниматься, кроме работы? Я люблю шить, вязать, немного играю на гитаре. Напишите побольше о себе, я буду очень рада...
На этом заканчиваю своё письмо. До свидания! С тёплым приветом к Вам и Вашей семье! Пишите скорее ответ, я буду очень знать... Целую Вас, Анна-Мария!
Оксана".
Исповедальные строки... В жизни писателя их было много. Писали поверившие мне люди. Люди, которых я вовлек в эпистолярную деятельность в связи с выпуском самиздатовской газеты "ЛИТ-ХИТ" во второй половине 1992 года. Семнадцать выпусков этой газеты стали явлением в общественно-поэтическом мире Киева, и о газете ещё долго говорили на тусовках и в прессе. Говорили, как всегда, о поэзии, но договаривали о самом больном. Со временем оказалось, что большинство из писавших перешли либо в разряд профессиональных поэтов, либо оказались объектами внимания психиатрии. По крайней мере, трое из них прошли через совковые и постсовковые психушки... Исповедальные строчки одного такого человека пусть оживут перед вами, дамы и господа!