Выбрать главу

Морские пятилучевые звезды представали перед аппаратом в самых разнообразных позах

Плыву к корме, чтобы отыскать памятную по описаниям Гончарова каюту, в которой он совершал путешествие. Палуба проломлена в нескольких местах. В прошлое обследование водолаз, пробираясь по ней в своих громоздких и тяжелых доспехах, провалился, застрял вниз головой, и его с трудом спасли. Наш десант на «Палладу» легководолазный, мы свободно плаваем вокруг торчащих полусгнивших бревен, металлических листов.

По описанию помню, что возле каюты стояла основная несущая мачта — грот «футов во сто длины и до 800 пудов весом». Но ни одной мачты нигде не видно, наверное, и их, как и весь такелаж и снасти, сняли перед затоплением судна. Каюта Гончарова была маленькая, всего 2 на 3 метра, имела иллюминатор, через который писатель смотрел на море, а потолком ее служила палуба верхней надстройки — ют. Это хорошие ориентиры, и мне удается отыскать возвышение с двумя горизонтальными площадками, которыми могут быть и ют, и шканцы. Теперь вперед. Ныряю через борт и ищу проем — иллюминатор каюты. Вокруг много отверстий, на борту есть и темные глазницы, и бойницы без пушек, но это все не то, что я ищу. А так хотелось бы найти каюту!

Мои товарищи жестами приглашают плыть в сторону носовой части судна. Длина фрегата более 50 метров, а ширина палубы — 15 метров. Если плыть у верхней кромки правого борта, то противоположного — левого — в полутьме глубины и не видно.

Вот и бушприт, он обломан, но стремительность обводов судна прослеживается по остатку, венчающему могучий брус форштевня. Очертания носовой части корабля более отчетливы, видны клюзы — люки, сквозь которые травили и выбирали якорные канаты. Подплываю к одному из них и, памятуя слова водолазов, без труда отламываю слоящийся кусок чугунного обрамления. Пласт чугуна рассыпается в перчатках, и я тоже невольно сравниваю его с сыром.

Холод дает о себе знать. Надо бы уже и подниматься наверх, и только тут вдруг приходит на ум, что корма-то была разрушена взрывом, вот поэтому я и не нашел каюты Гончарова, а носовая часть сохранилась гораздо лучше кормы.

Показываю напарнику на клюзы, а потом на дно. Он понимает, что надо поискать, не сохранились ли якоря «Паллады». Пытаемся отыскать следы якорных канатов и сами якоря, плавая под форштевнем. На фрегате были адмиралтейские якоря — махины по два метра, отлитые из чугуна. Если бы найти следы канатов. Для нас это путеводная нить. И опять в памяти всплывают слова Гончарова: «...канат — это цепь по-морскому, держит якорь в 150 пудов».

Вблизи судна ничего похожего нет, отплываем немного мористее — и находим на склоне извилистый валик, который выступает из отложений ила. Формой и размерами он напоминает хобот слона. Путеводный бугорок то исчезает, то появляется вновь на уходящем вглубь откосе. Наш глубиномер показывает предельную глубину. Но еще немного — и перед нами скопление ила. Под ним может быть якорь. Передаю товарищу фотобокс для съемки, а сам начинаю разгребать слой ила. Мой гидрокостюм снабжен перчатками, а напарник в более легком одеянии и может поранить руки о металл, хотя чугун и «мягче сыра». Вокруг меня вздымаются облака, мути, которые при слабом свете на глубине скрывают искомый объект. Но нам очень хочется найти якорь. Наконец в подводном раскопе нащупываю продолговатый предмет, похожий на веретено якоря. Поверхность находки шероховатая, похожа на разрушающийся металл. Перебирая пальцами ил и кусочки твердых включений в нем, ищу шток якоря — деревянную поперечину, вставляемую в один из концов веретена. На другом конце якоря должны быть лапы с перьями, а они наверняка глубоко зарылись в грунт. Вот и обломки штока. Сомнений нет, мы нашли якорь. Можно почти наверняка считать, что он с «Паллады».

Якорь нам не поднять, но мы стараемся запомнить место. Вдруг да пригодится когда-нибудь! Осматриваясь по сторонам, всплываем на уровень палубы и бросаем прощальный взгляд на корабль. Как сильно отличается он от той копии, которую видел я в музее. Там модель «Паллады» изображает судно при полном парусном вооружении, все блестит и сверкает на палубе. А здесь, в сумраке, видны лишь участки корпуса и отдельные детали, которые не сразу и распознаешь. Нужна фантазия, чтобы наложить мысленный образ на реальный предмет. Но к отчету об увиденном нужно приложить документальные материалы. Я фотографирую «Палладу», хотя вспышка от моей самодельной лампы освещает ограниченные участки корпуса судна.