Из-за постоянной угрозы лавин поселок не восстановили. Но сейчас снега нет, и мы решаем устроить здесь нашу базу, первый лагерь аквалангистов на Беринговом море.
Находим уцелевший балок-будку на полозьях. Его крыша светится насквозь, печка разрушена, окна выбиты, дверь сорвана с петель, но, за неимением лучшего, останавливаем на нем свой выбор.
Баржа уходит, и мы начинаем обживать Пловер. В одном конце поселка находим бочку, в другом — родничок с водой, которая бежит по ледяному ложу. Так что есть у нас и вода, и «холодильник». Немного труда, смекалки, и можно будет жить с комфортом. В балке две комнаты — одна для Надежды, руководителя наших работ, вторая для нас, аквалангистов.
Принимаемся готовить снаряжение — пора начинать запланированный сбор водорослей. Здесь, у побережья Чукотки, на подводные «луга» еще не опускались аквалангисты.
Водорослевый пояс
Длина береговой линии морей, омывающих нашу страну, составляет многие тысячи километров, и везде на прибрежном склоне — «водорослевый пояс». Сотни морских растений, крупных и мелких, населяют богатые кислородом, прогретые и освещенные солнцем верхние слои воды. Но свет и тепло солнце отдает морям неодинаково. На Беринговом море, например, лед сходит в конце июня, и вода здесь за лето успевает прогреться лишь до 2-3 градусов Цельсия. Японское море, наоборот, почти совсем не замерзает, но водоросли растут и там, и здесь. Но какие? И как обилен и густ их покров? Это далеко не праздные вопросы. В Японии, например, морская капуста — национальное блюдо. Как считают специалисты, в значительной мере благодаря этому среди японцев не очень распространены сердечно-сосудистые заболевания. Водоросли используют не только в пищевой промышленности. Они находят применение, например, я при бурении скважин. Раствор из водорослей заливают в скважины, смачивая буры и уменьшая вязкость липких глин. Под водой сосредоточена значительная масса растительности нашей планеты. От водорослей прямо или косвенно зависит существование всех живых организмов, обитающих в воде.
...Первым погружаюсь я. Отплыв от берега на всю длину страховочного фала, метров на шестьдесят, ныряю. Сначала холода не чувствую, вокруг серо-зеленая дымка, постепенно переходящая в зеленоватый сумрак. На глубине 15 метров попадаю в «заколдованный шар». Вода и свет создают оптический эффект: куда ни посмотришь — везде вогнутая сферическая стена, за которой непрозрачная мутная взвесь. Рассеянный свет проникает со всех сторон, но радиус видимости ограничен тремя-четырьмя метрами. Я потерял ориентировку, крутясь на месте, но все-таки сумел определить по капроновому фалу, который словно упирался в темную стену, где находится берег, а по воздушным пузырям, идущим из автомата акваланга, — где верх, а где низ. Продолжил погружение. На глубине 25 метров стало светлее, показалось дно. Ровная, будто мощеная окатанными валунами площадка белела внизу, отражая свет. Водорослей не видно. Я круто меняю маршрут — начинаю продвигаться к берегу. Дно стало подниматься, на откосе попадаются ежи и балянусы, крабики-паучки, актинии. Морские «цветы» показались живописными, и я начал их фотографировать.
Вся придонная растительность как бы завешана кисеей. Это рыбья молодь, мелкой рыбешки у дна так много, что вода кажется мутной.
Наконец на глубине 10-15 метров обозначилась нижняя граница водорослевого пояса, лишь несколько одиночных ламинарий цепляются за крупные камни. Вот куст водоросли, названия которой я не знаю, «листья» ее круто изгибаются и прошиты ровными рядами отверстий. Сорвав незнакомое растение, плыву дальше.
Дно заметно поднимается, становится светлее, и хорошо видны друзы мидий, ярко-зеленый морской «салат» — ульва и кустики бурых водорослей. Прямо по курсу, на ровной галечной площадке, припорошенной илом, какое-то возвышение. Подплыв, обнаруживаю горку цилиндрических предметов, беспорядочно лежащих на дне. Они сероватого цвета, размером с оркестровый барабан. По бокам торчат небольшие отростки с двумя шипами на каждом. Скопление неведомых предметов облюбовали морские ежи. Выдернув свободной рукой один из них, я пытаюсь разглядеть находку вблизи. Ил слетел с поверхности, и стали видны характерные слои волокон, образующих эти диски-цилиндры. На их торцах углубления, наподобие мелких тарелок. Становится ясно, что это позвонки крупного морского животного, скорее всего кита. Я попытался прихватить с собой один позвонок, но тяжелая кость выскальзывает из рук. Остается лишь сфотографировать груду того, что некогда было морским исполином.