Зато любопытству батюшки не было предела. Он без устали крутил головой, поражаясь тому, что люди сотворили из мира Божьего.
Конечно, он не раз видел по телевизору московские улицы, но это было совсем другое, нежели самому оказаться в самом сердце вертепа.
Картины за окном менялись с такой невероятной скоростью, что казалось: вот сейчас все промелькнет в одно мгновение, и жизнь закончится.
Было страшно и как-то по-нехорошему весело. Но все-таки больше страшно. На протяжении всей поездки водитель угрюмо молчал, и только время от времени батюшка встречался глазами с его напряженным взглядом в зеркале заднего вида.
Не прошло и получаса, как машина остановилась в маленьком проулке. Справа и слева ровными рядами тянулись гаражи, своим видом напоминавшие их деревенские сараи.
— Приехали, — заявил водитель.
— А где же дом-то? — поинтересовался батюшка.
— А дом там, за гаражами, — заверил водитель. — Я туда подъехать не могу. С тебя… — Водитель на мгновение задумался и назвал такую сумму, что у отца Михаила перехватило дыхание.
— Ты что, мил человек, — попытался протестовать он, — разве за полчаса такие деньги брать можно?
— Можно, нельзя! — возмутился водитель. — Сначала цену спрашивать надо, а потом садиться. Ты все-таки в Москву приехал, здесь все так.
От трубного голоса водителя Лидочка беспокойно заворочалась.
«Не буду препираться», — подумал батюшка, расплатился и вышел. А водитель завернул за гаражи, припарковался у подъезда и пошел на девятый этаж рассказывать жене, как ловко он объегорил иногороднего попа.
Доехал из аэропорта до дома, а поп расплатился да еще тройную сумму дал.
Батюшка с поклажей и Лидочкой на руках долго шел вдоль гаражей и наконец выбрался на большую дорогу.
Здесь в бешеном вихре мелькали прохожие и автомобили. Достав из сумки записку с адресом, отец Михаил выделил из толпы несущуюся прямо на него молодую женщину и открыл рот, чтобы спросить, как пройти к дому.
Но женщина неожиданно пронеслась сквозь него и так же неожиданно растворилась в пространстве.
Тогда батюшка обратился к мужчине, который стоял у фонаря и совсем по-деревенски лузгал семечки.
Мужчина взял из рук священника записку, долго, с удивлением рассматривал ученический почерк Лизаветы, которым она записала адрес, и безмолвно вернул записку обратно.
— Так вы не знаете, как мне по этому адресу пройти? — поинтересовался батюшка.
— Тоже, нашел, у кого спрашивать! — послышался сердитый женский голос откуда-то сзади.
Батюшка оглянулся и увидел размалеванную физиономию в завитых кудрях.
— Чурка, он же по-русски ни бум-бум… — Для убедительности женщина постучала по кудрям кулаком и тут же, перепрыгнув через священника, вскочила в автобус и уехала.
Отца Михаила охватило отчаяние. Силы его были на исходе.
Лидочка хоть и была легкой, как пух, но все же руки гудели, и в ногах появилась необоримая слабость. Наконец на обочине остановилось такси.
«Спрошу у таксиста, — подумал отец Михаил. — Они всё знают».
Таксист взял записку, надел на нос очки и, бросив короткий взгляд на адрес, произнес с сильным кавказским акцентом:
— Садись, довезу.
— Да нас уж довезли! — испугался батюшка. — Здесь должно быть недалеко.
— А кто ж говорит, что далеко, — улыбнулся таксист. — Недалеко, километров тридцать будет.
— Сколько? — Ноги у отца Михаила подкосились.
Увидав такое дело, водитель перестал улыбаться и вышел из машины. Он оказался мужчиной невероятной толщины с мягким, как у женщины, лицом.
— Ну что, развели тебя, отец святой! В Москве поосторожнее надо. Здесь ворья знаешь сколько! Ладно, садись.
Он открыл багажник и взялся за сумку. Но отец Михаил был теперь уже стреляный воробей!
Придерживая Лидочку одной рукой, он изловчился и схватил водителя за руку.
— Стой!
Водитель с удивлением поднял брови.
— А сколько стоить будет?
Водитель посмотрел на священника теплым южным взглядом и с сочувствием произнес:
— Садись, бесплатно довезу. Что мы, не люди, что ли! У меня все равно там заказ, за городом.
И тут отец Михаил вспомнил, что дом-то действительно должен быть за городом, а этот жулик его в Москву привез.
Всю дорогу священник горестно рассказывал водителю о своих злоключениях, а тот слушал и качал головой.
— Что же ты делать будешь, люди… — сделал он немногословное заключение в конце пути и добавил: — Ты, когда к этим богачам пойдешь, ребенка с собой не таскай, пусть в машине поспит, а я тебя подожду, вдруг чего не так, обратно придется ехать.