Посетители не заставляют долго себя ждать. При упоминании Милана обнаруживаю, что народ тут собрался довольно образованный — они мигом и «вслух» раскусывают «мой» аватар.
Что я, точнее, настоящая Ультима, а значит, Каро успела забеременеть от своего аналитика, который даже женится на мне, точнее, на ней, я, понятно, опускаю — опасаюсь не столько подставить Симона, сколько сделаться в их глазах слишком счастливой, а значит, неинтересной. Тут куда лучше подходит мой собственный сеттинг: от «экса» я забеременела, но ребенка потеряла. Причем, как сочиняю сама, не в первый раз. Детей я, похоже, вообще не могу иметь.
За чаттингом в «любви и сексе» провожу не один час. Оказывается, что тут всё как всегда — гораздо больше моего «недуга» и подробностей жизненной драмы форумчан интересуют подробности пикантного характера:
а кто сказал, что ты шлюха
а кто сказал, что быть шлюхой плохо
помнишь в каких позах вы это делаете
помнишь по сколько раз за раз
помнишь как во время этого друг друга называете
опиши себя
опиши его
опиши подробно сценарий ваших встреч то что из этого помнишь добавь если что
ты сама на него вешаешься или он запрыгивает на тебя первый
когда приходишь в себя рядом с тобой только он или их несколько
даже не знаю, жалеть вас или завидовать
Смотрите-ка, да тут все нормальные. Наверно, от нечего делать в «психах» тусят.
Безобидно троллю их — потчую россказнями про мультиоргазмы, токсичные чувства, слезы, срывы — и мультиоргазмы снова. Затем чувствую, что накормила их вдоволь и хорошенько выговорилась сама и — к их сожалению — отчаливаю. Хорошего понемножку.
Приезжаю на Айсвердер навестить Каро. Навстречу мне из клиники как раз выходит Нина, которую туда пустили, наверно, по блату. А может, Нина использовала мою фишку — назвалась будущей со-родительницей ребенка.
При виде меня Нина улыбается судорожно-вежливо: едва заметно поднимает уголки губ, не улыбаясь глазами. Должно быть, таким образом благодарит за то, что я сделала для ее подруги. Смотри-ка, вполне способна ради возвышенных чувств на время забыть собственную бабскую обиду. А может, выместила все в достаточной мере на нем, выпустила пар. Думает, может, не связываться, ведь все равно не вернусь к нему больше и не дам себя трахнуть. Правильно думает.
Заставляю себя улыбнуться в ответ. Приходится призвать на помощь что-нибудь смешное. Представляю, как она молотит Рика по мордам сумочкой, обзывает свиньей, постепенно переходя на визг, подробно перечисляет по очереди все, что он со мной делал, и при этом плачет навзрыд. Улыбка появляется моментально, превращается в гримасу, и мне приходится даже поплотнее сжать губы.
Даю ей выйти, себе — войти и меня встречает Симон. Вижу, как с его лица сходит вымученная вежливая улыбка от прощания с Ниной и выглядит он теперь перенапряженно-устало и озабоченно. Судя по всему, дела у Каро неважно. Но меня он видеть рад, кажется.
Вспоминаю эпопею с ее схватками и цирк «Шарите» и вместо приветствия грозно наезжаю:
— Так, а теперь скажи мне, пожалуйста, на хрена вам нужна была вся эта беременная хрень? Ведь как это безответственно! Такой риск… Кругом и так уже чума чумная… А ей каково? Главные мучения только предстоят! Только честно: с ребенком — это кто придумал?
— Обоюдно решили, — Симон почему-то радуется моему вопросу.
— «Обоюдно»! Знаю я эти твои «обоюдно» — таблеточку ей закинул, она и — брык. И обоюдно. Ух-х, осеменитель…
Симон и подавно уже смеется, и окончательно приходит в хорошее настроение.
Угрюмый вид врача кого угодно способен привести в отчаяние, но если врач весел и доволен, тоже невольно начинаешь верить, что все будет хорошо.
Говорю поэтому несколько мягче:
— Я в полной уверенности была, что ты рулишь ситуацией. Что вся ее беременность у тебя под контролем, под наблюдением. Откуда взялись эти преждевременные схватки? Это ж как можно было не предвидеть?!
— Эндометриоз только выявили — и намека не было. Гинеколог уверял, что все идет отлично.