— Уговоров было много — не давать спуску парням, выполнять норму, ходить на все картины. Какой ты имеешь в виду?
— О Сашке, конечно.
— А что? Уговор выполняется. С ним не дружат.
— Этого мало. От него надо избавляться.
— Живет — пусть живет. Не убивать же!
— Убивать не надо. А жизни не давать.
— Не понимаю, чего ты хочешь?
— Слушай, Надя, — сказала Светлана. — Часть людей уходит на строительство аварийного поселка. Скажи, чтоб Сашку забрали от нас. Откажись принимать бригаду, если его оставят.
Надя знала, что Светлана не отвяжется и что легко отделаться от Саши не удастся. Светлана сидела грустная и твердая, она не глядела на подругу. Надя командовала всеми девушками, на Светлану кричала больше, чем на других. Она могла закричать и сейчас, обозвать Светлану дурой, такие слова раньше действовали. Начинать бригадирство с капризов — какая нелепость!
— Хорошо, — решила Надя. — Я сделаю, что ты хочешь, поругаюсь с самим Кургановым… Но тебе скажу одно: ты слишком ненавидишь, Светлана!
— Нет, — отозвалась та. — Я слишком люблю.
Дня через два на стене конторы вывесили списки перекомплектованных бригад. Саша не нашел своей фамилии в Надиной бригаде. Он пошел объясняться.
— Не нравится — иди, жалуйся, — посоветовала Надя. — Но вряд ли поможет. Тебя отчислили вполне официально, с протоколом и подписями.
— Но почему? Я требую — почему?..
— Потому. Не нравишься ты нам. Площадка большая, пристраивайся в другом месте.
— Надька, смотри!..
— Уже посмотрела и, знаешь, что увидела? В бригаде у меня одни трезвенники — как на подбор. Ты портишь общую картину.
Если бы этот разговор происходил не на глазах у Семена, взбешенный Саша прибегнул бы к словам покрепче. Но Семен не терпел ругани. Ссориться с Семеном было неразумно.
Вечером Саша пожаловался брату. Георгий нахмурился.
— Взялись за тебя! Ладно, великий строитель из тебя, кажется, не получится. Может, натянешь на слесаря четвертого разряда. Завтра поговорю на руднике.
— Все это Васькины штучки, — злобно сказал Саша. — Он подговорил Надьку. Знаю я этого гада! Он крепче всех требовал меня под суд.
Мысль, что в Васе корень всех бед, не давала ему покоя. «Нет, врешь! — бешено думал Саша. — Если тебя за шибкую бдительность — в секретари, так ты думаешь, бога за это самое… за бороду поймал? Мы еще разочтемся!»
На другой день он вышел работать в электромастерские рудника.
3
Аварийный поселок — так называлось общежитие для новоселов, прибывавших Этим летом, — разбивался около рудничных служб, в ненарушенной тайге. По набросанному наспех плану какие-то деревья вначале оставляли, чтоб создать на улице аллею, потом стали валить лес стеной — деревья росли не аллеями, а как вздумается. Жалеть это добро не приходилось, поселок со всех сторон захлестывало зеленое море. Прораб махнул рукой на чертежи:
— Здесь не улица Горького, трястись над каждым деревом не обязательно.
В один из дней Саша, отправившийся из цеха в поселок за материалом, свернул в сторону, чтоб посмотреть, как работают бывшие бригадники. Он подошел к Игорю и Вере. Игорь подпиливал электропилой стволы, потом они с Верой их валили. В воздухе стоял особый, возбуждающий и печальный аромат свежего сруба. Дерево пахло живыми соками, как смертельно раненное тело пахнет кровью. В стороне пели другие электропилы, с громовым шелестом валились другие деревья. На опушке рычали и посапывали бульдозеры, выкорчевывающие свежие пни.
Саша после недолгого молчания сказал:
— Тяжелая работенка.
Вера ответила:
— А мы не ищем легкой. И вообще — проваливай!
Насупленный Саша насупился еще больше.
— Посмотреть уже нельзя?
— Такими гляделками, как у тебя, и бревно сглазишь.
Саша знал, что Вера недолюбливала его и в те времена, когда дружила с Георгием. Он пожалел, что заговорил с ней, хорошего ответа ждать было нельзя. Он отошел, ничего больше не сказав. Шагах в ста Саше повстречался Вася.
Вася обходил порубку, оглядывая образовавшуюся площадку. Бешенство, не перестававшее бродить в Саше, забурлило пеной.
— Здорово, начальник! — приветствовал Саша.
— Я не начальник, — холодно ответил Вася.
— Не начальник? Людьми командуешь, кому жить, кому подыхать, согласия их не спрашиваешь — значит, начальник!
Вася презрительно поглядел на него.
— Ты ищешь ссоры? Ссора тебе не поможет.