— Земляная работа не наша специальность, — сказала Светлана. — Мы бригада каменщиков, а перебрасываем горы грунта!
Она показала кровавую мозоль, набитую на руке. На спор подошла Лена. Ей тоже приходилось не сладко. Подол ее малинового крепдешинового платья был залеплен глиной, туфли покрылись коркой грязи. Наряд больше обычного не шел к ее измученному некрасивому лицу. Вася уступил нажиму девушек.
— Ладно, иди! Даю тебе часок, чтоб выправиться.
Если бы он не сказал этих последних слов, Игорь, возможно, продолжал бы ожесточенную борьбу с тачкой и чего-нибудь добился. Но теперь он думал лишь о том, что его отставят, и пал духом. Отныне она командовала и помыкала им. Вскоре Игорь понял, что он стал рабом машины, даже не машины, не инструмента, а древнего, как мир, приспособления. Тачка вела себя, как хотела, то мчалась, то плелась, то стояла на месте. Все живые помыслы Игоря были собраны в одно желание — не отрывать от нее рук, пусть она неистовствует, как дурной конь, только бы не опрокидывалась. Сто метров дощатого пути к обрыву были длинной дорогой огорчений: по обеим сторонам виднелись горки просыпанной Игорем земли.
Он уже готов был признаться в бессилии и поменяться с Васей, но репродуктор, установленный на сосне, вызвал бригадиров на совещание, и Вася убежал. Теперь стало немного легче. Девушки не торопились накладывать, можно было отдохнуть, пока они ковырялись лопатами. Они не требовали, чтобы он приезжал скорее, и не рассматривали издали, как он мучается с тачкой. А потом Игорь нашел, что вывалив землю, неплохо минутку полюбоваться рекой, обратная дорога после отдыха одолевалась быстрее. Этому его научил Виталий, его доска подходила близко к доске Игоря. Виталий сказал:
— Чего ты торопишься, как на пожар? Давай разомнем кости.
У Виталия тоже не ладилось. Тачка издевалась над ним не меньше, чем над Игорем. Кроме того, у него были свои огорчения. Хлопчатобумажные брючишки и гимнастерка его ужаснули, он не пожелал расставаться со щегольским костюмом. Но и пачкать его, как Лена свое платье, он не хотел. Он выбрал тачку, чтоб не возиться в глине, бегать по доске — не такая уж грязная работа. А теперь его голубые брюки были усеяны пятнами, пиджаку тоже досталось.
— Придется влезать в робу, Игорь. Хоть бы скорее кончилось это ямокопательство!
Игорь заметил, что кладка кирпичей не чище. Виталий, подложив газету, сумрачно сидел на камне. Игорь спросил, сколько раз у него опрокидывалась тачка. Виталий махнул рукой — бессчетно!
— С ней один Семен справляется. Погляди, как он скачет.
Игорь обернулся к Семену. Тот мчался по доске, ловко поворачивая тачку, она слушалась его рук. Вывалив землю, он помахал Виталию и Игорю и помчался назад.
— У него тоже она соскакивает, — сообщил Виталий. — Но он нажмет на ручки — и готово. А я полчаса вожусь, пока подниму. Медвежья сила у человека.
Игорь понял теперь причину своих неудач. У них с Виталием не хватает силенок. Физического напряжения они тратят больше, чем Семен, от этого и утомляются крепче. Но выложить мощное усилие в одном рывке они неспособны, требуется же лишь это.
Вскоре Игорь обнаружил, что если тачка нагружена на четверть, то кое-как можно довезти ее до обрыва. Девушки охотно отставляли лопаты, когда Игорь говорил, что хватит. Светлане и без того казалось, что они накладывают слишком много. Она стонала, руки ее не слушались, а спина не разгибалась. Когда Игорь отъезжал, она в изнеможении садилась на землю и закрывала глаза. Валя тоже устала и была грустна.
— Ты слишком быстро приезжаешь, — упрекнула Светлана. — Дай нам отдохнуть.
После этого Игорь, вывалив тачку, по пять-шесть минут сидел на обрыве. Иногда к нему присоединялся Виталий. Они перебрасывались редкими словами, утомленно закрывали глаза. Внизу шумела пенистая река, над ней уступами вздымалась тайга, па безоблачном небе катилось в закат солнце. Позади грохотала, кричала, пела пилами, стучала топорами, бормотала репродукторами площадка, отвоеванная у леса, впереди простиралась важная, настороженная, диковатая тишина. В воздухе тонко звенел предвечерний гнус, пришлось опускать накомарник. От усталости Игоря потянуло в дрему, защипало язык — верный признак, что поднимается температура.
— Эх, поваляться бы на травке! — сонно сказал Виталий. — Еще целый час вкалывать — страх!
Игорь с трудом поднялся. Он свалился на обратном пути с пустой тачкой. В этот последний час он сделал всего два рейса.