— Повезло… — Матвей тяжело вдохнул. — Все известные мне немцы, меня часто били.
— Что касается почему мне близки взгляды Алексея Петровича, пусть я ещё не совсем всё понимаю, — продолжила Анна. — Когда мне было десять, я впервые столкнулась с несправедливостью. Я была в детском лагере в Теодорихсгафене, там в Готенланде всё несколько иначе. Всё-таки в Московии отношения ко всем тем, кто жил здесь до немцев более лояльное, там всё иначе. Более худшие условия труда, зарплаты, немцев живёт больше… Так вот, мы гуляли по городу, нам проводили экскурсию, рассказывали, как войска Вермахта героически захватили полуостров, и я увидела, местных детей, они смотрели на нашу группу, как на каких-то богов. Они были худые, грязные, неподстриженные. Наша вожатая, как только их увидела, поспешила их разогнать. Не должны мы были их видеть. После этого я спросила: «Почему они так плохо выглядели? Мне вожатая, Тильда, маленькая, неказистая темноволосая девушка сказала: «У них грязная кровь, они низшая раса». Начала поливать русских дерьмом. Её так понесло, что она произнесла слова: «Ты должна быть такой же, как и они. Ты позоришь нашу арийскую расу!». Была бы её воля, ударила бы меня. — Анна встала с кровати. — В тот же вечер, я пожаловалась отцу. Тот прилетел на утро и устроил такой скандал в лагере. Тильда на коленях ползала, прося у него прощение. Только мне от этого легче не стало. Те дети открыли мне глаза. Мне довелось пообщаться с людями, родившимся до семьдесят четвёртого года. Они многое мне рассказали. Послевоенная жизнь для населения бывшего союза была рабством, мало кто жил нормально. Четыре класса образования и работа на фабриках и заводах. Вся их жизнь.
— Я все ровно не пойму, у тебя есть всё. Можно же закрыть глаза и жить, как немец…
— Тяжело жить хорошо, когда другие живут плохо. Вот такой я человек, — Анна посмотрела в окно. Хмурилось, скоро пойдёт дождь. — Все должны жить одинаково, не деля друг друга на правильные и неправильные нации.
Матвей пытался переварить всё сказанное Анной в своей голове. Она говорила такие мысли, которые он редко слышал в доме Алексея Петровича; другие повстанцы, часто позволяли себе говорить о том, как они устроят этнические чистки среди германского населения.
— Тяжело всё. — наконец он сказал он. — Полагал, я плохо живу… — Матвей встал с кровати и пошёл к выходу. Надо сходить покормить собак, пока не начался ливень. — Пойду к единственным немцам, с которыми мне хочется общаться. — в дверях он остановился и задал самый интересующийся его вопрос. — А у вас с Максимом уже было…это самое? — Девушка опешила от такого вопроса. Парнишка тем временем продолжил. — Расскажу ещё один секрет. У Максима на заставке в телефоне стоит твоя фотография! Мне кажется он тебя хочет...
Не дожидаясь ответа, Матвей скрылся из виду, и Аня услышала голос Максима:
— Ещё раз подобное от тебя услышу… — прокричал Максим. Схватив парня за руку, когда тот пытался избежать встречи с ним.
— Что ты мне сделаешь, выпорешь, как и все такие, кто носит такую же форму!? — Матвей, очевидно провоцировал. За что получил увесистый подзатыльник. — Давай, бей меня, как тебя учили нацисты. — Ещё один удар. — Больно!
— Уйди с глаз, пока не добавил!
Максим вошёл в комнату и сел на кровать рядом с Анной:
— Совсем не следит за языком. Извини его. Он умный парнишка, но слегка озабоченный.
— Я заметила, — Анна взяла парня за руку. — У тебя правда на заставке стоит моя фотография? — ответа дожидаться не стала и ловко вытащила гаджет из кармана Максима. На экране блокировки действительно красовалась её изображение. На ней она была в сером пальто, кокетливо подмигивающая в камеру. — Я думала, он шутит. — девушка заулыбалась. — Это так мило…
Максим тем временем весь раскраснелся. Ему стало очень неловко, опустил взгляд. С Аней он становился стеснительным мальчишкой.
Аня это заметила и решила взять всё в свои руку. Пододвинулась к парню и поцеловала:
— Ты готов умереть за идею, но в тоже время боишься посмотреть на меня… — прошептала она, глядя ему в глаза.
— Ты моё слабое место, — еле слышно признался Максим. — Всего лишь день, а мне кажется, ты со мной всю жизнь.
— Я думала, что такое бывает только в книжках для маленьких девочек и наивных женщин, — Аня обхватила парня за спину и повалила на себя. — Я не хочу тебя отпускать.