- Где, говоришь, видела ты черного волка?
- На привале выходил к нашему костру, а еще вой слышала в ту ночь, когда напали разбойники.
-Может, ошиблась ты? Черныша тоже ведь за волка приняла?
- Нет, князь, Ратибор тоже видел его, не могло ведь двоим нам померещиться.
Видя, что Всеволод не торопится продолжать разговор, заговорила сама:
- Князь Изяслав рассказывал мне о пращуре вашем, что черного волка убил и оборотнем стал.
Всеволод, видимо, никак не ожидал такое услышать, потому что руки его слишком резко дернули поводья и конь, не привыкший к таким действиям седока, недовольно всхрапнул.
- Изяслав многое знает, да не все, - похлопав коня по шее, ответил он. - Убил мой пращур волка и получил силу его. Во всех родичах моих эта сила была, да только ушла она.
-Почему? – Забаве страшно было спрашивать, но любопытство победило.
- Прадед слово свое не сдержал, вот и лишился силы, - видя неподдельный интерес девушки, Всеволод вдруг улыбнулся и продолжил рассказ. - Прабабка моя, сказывают, первенцем разродиться не могла, помирала почти. А за городом ведунья жила. Вроде, Мокоши поклонялась. Пошли за ней. Старуха эта пообещала и княгиню, и дитя спасти, только плату попросила особую – мизинчик с левой ножки младенца. Князь, понятно, согласился. Только когда сын родился, задумался, испугался ведьмы. Нашли младенца умершего и отдали его мизинчик. Она, вроде, и не заметила, а потом в подарок княгине зеркальце принесла. Только посмотрелась в него княгиня - занедужил ребенок, ослаб сильно. Позвали ведуна, он и сказал, что силу волчью из младенца забрали. С тех пор нету больше в крови наших князей волка, и никто в черного волка оборачиваться не может.
- А что же с ведьмой этой стало?
- Пропала она, ушла, никто не видел ее больше. Волхвы сказали, что вернется сила, только если отдать ведьме то, что обещано было. Но как это сделать – никто не знает. А черного волка с тех пор в Северомирске никто не видел.
- Откуда тогда тот взялся, что к лагерю выходил и сегодня…
- Не знаю, княжна, не мастер я загадки разгадывать.
«Ничего больше не скажет», - подумала Забава. И так страшно, тоскливо ей стало, и таким чужим казался человек, с которым ехала она бок о бок, что невольно вспомнился Изяслав, его светлое красивое лицо и руки, которые он никогда не прятал в перчатки.
Глава 12
Лес кончился, и дорога пошла правее, огибая Перуновы горы. Всадники оказались на равнине с невысокой вытоптанной травой и редкими кустами какого-то растения. Солнце стояло в зените, но с севера на небо наползала тяжелая темная туча. Когда лошади почти выбились из сил, на горизонте наконец забелели городские стены. Всеволод, который ехал впереди, натянул уздечку и, когда лошадь Забавы поравнялась с его конем, сказал, указывая вперед:
- Княжна, это стены Северомирска. Там уже ждут и рады будут невесте княжеской. Только по традиции нашей въехать в город жених и невеста должны на одном коне.
Забава испугалась: сесть рядом с этим чужим человеком – не то что с братом. Да не привыкла она перечить по пустякам. Потому лишь согласно кивнула и придержала свою лошадь. Тогда Всеволод протянул руки и пересадил девушку на коня впереди себя. Тот было всхрапнул, покосился недобро на седока, но, чувствуя уверенную руку хозяина, встал послушно.
Княжна чувствовала себя неловко, впервые оказавшись в такой близости от своего жениха. Его руки держали поводья и невольно обнимали ее. На мгновение подняв глаза, Забава увидела безобразный шрам на правой щеке. Ей подумалось вдруг, что, если б она лечила такую рану, и следа бы не осталось.
Всеволод, заметив ее взгляд, истолковал его по-своему. Едва сдержался, чтоб не прикрыть рукой обезображенную щеку, только упрямо сжал губы. «Пусть смотрит да привыкает, - подумал обиженно. – Не своей волей я ее в невесты выбирал».
Но еще раз взглянув на Забаву, которая казалась такой хрупкой, маленькой и испуганной на спине его крупного коня, Всеволод сказал тихо, чтоб слышала только она:
- Не бойся меня, княжна. Ни словом, ни делом обиды тебе не причиню.
Забава устыдилась. Сроду трусихой не была, с чего ж сейчас оробела.
- Я не боюсь, - еле разлепив пересохшие губы, соврала она.
Князь только усмехнулся невесело, слегка придерживая за талию и чувствуя, как вздрогнуло ее тело.
Тем временем небо на севере все больше чернело. Первые раскаты грома уже разносились по равнине. Ветер, до того раскаленный от зноя, принес прохладу.
Дышать стало легче, и Забава наконец расслабилась и вдруг почувствовала радость от скачки на сильном крупном коне, который повиновался каждому едва уловимому движению своего хозяина.
Пронизывающий ветер бил ей в лицо, забирался под одежду, но от князя исходило такое тепло, что Забава совсем не чувствовала холода. Вспомнились ей слова Изяслава о брате.
«Нежить… - подумалось ей, - зачем соврал Изяслав? От нежити холодом смертным веет. А северомирский князь такой же живой, как и я, и Изяслав. Вон и Черныш как к нему ластится, он бы первым дал знать. Да и сила моя будто признала его».
В таких размышлениях Забава и не заметила, как подъехали к городской стене. Князь торопился: все небо уже заволокло тучами. Забава заметила, как часто Всеволод поглядывал на север, как сжимал губы и погонял коня.
Город, издали-то казавшийся маленьким, словно игрушечным, вблизи поразил Забаву своим величием и красотой. Разве сравнится белый камень с деревянными крепостными стенами Светограда!
Подъехав к воротам, князь осадил коня. Тяжелые дубовые ворота открылись, и Забава увидела площадь, всю заполненную людьми. Девушка от неожиданности дернулась было, но теплая уверенная рука в замшевой перчатке легла поверх ее сжатых рук, успокаивая. Людское море, встретившее их в городе, расступалось, давая дорогу князю и дружине. Народ приветствовал своего правителя.
Скользя взглядом по разношерстной толпе, Забава заметила и любопытные, пытливые, и завистливые взгляды в свою сторону. Когда они подъехали к высокому строению из белого и розового камня, на землю упали первые капли дождя. Шепоток прошелся по толпе. Ничего не понимая, девушка услышала только: «Бурю с собой привезла!». Щеки вспыхнули, и она вопросительно взглянула в невозмутимое лицо князя.
Всеволод, казалось, ничего не слышал. Молча помог он Забаве слезть с коня, за руку подвел к крыльцу и встал рядом.
- Народ Северомирский! - обратился он к толпе, - Выбрал я себе невесту, а вам княгиню. Славьте Забаву Мирославовну!
- Слава! Слава! Слава! – ответила толпа дружно.
Народ шумел и кричал еще, обступив дружинников, а князь уже отвернулся, подталкивая Забаву к каменным ступеням.
Изнутри дворец еще более потрясал своим великолепием: на полу лежали шкуры северного зверя, лавки были покрыты коврами, стены расписаны причудливыми узорами.
Всеволод повел княжну, показывая дом и попутно отдавая приказы слугам.
– Вот трапезная, там кухня, справа покои князя, слева – княгини, - быстро говорил он Забаве.
Открыв тяжелую дверь, прошел сам, ведя ее за руку.
- Это твои покои, княжна. Завтра прибудет обоз, а сегодня отдыхай, я пришлю к тебе служанку.
Сказав, вышел и прикрыл за собой дверь.
Забава, будто оглушенная, стояла посреди горницы. Оглядевшись, она не сразу поверила, что видит все в Яви. На сводчатом потолке красочные цветные узоры. В глубине комнаты - широкая кровать, покрытая пуховым одеялом. Рядом с кроватью - столик, на котором разложены расчески, шпильки, гребни. Все дорогое, с крупными зеленоватыми каменьями. В другом углу – умывальник и лавка.
Ее отвлек стук в дверь, и в комнату вошла пожилая женщина в светлом льняном сарафане и темно-синем повойнике.
- Госпожа, - обратилась она к Забаве, - банька истоплена, в трапезной ужин накрыт.
- Со мной служанка была, Луша. Где она? – спохватилась княжна.