Лицо Радимира перекосилось от злобы.
- Сестра моя? Княгиня? – выкрикнул он. – Хотел бы я, чтоб правдой твои слова были, да купец бугровский открыл нам с братом правду о горькой участи ее.
Всеволод непонимающе взглянул на Изяслава, но тот стоял прямо и смотрел серьезно.
- Не пойму я, о чем ты, князь? Что же сказывал купец? – спросил Всеволод.
- Будто не знаешь! – с ненавистью глядя на него, отвечал Радимир. – Почитай все беды наши и междоусобицы начались, как узнали, что не княгиня она у тебя, а наложница среди десятерых других девок. Силой, говорят, держишь в своих Перуновых горах, разве что на цепь не сажаешь!
Едва сдерживаясь, чтоб не схватить и не задушить, как скользкую гадину, светоградского князя, Всеволод сжал руки в кулаки и насколько мог спокойно отвечал Радимиру:
- Не знаю, кто такое сказать посмел, а узнал бы – повелел смолы кипящей в горло влить, чтоб кривду выжечь. Князь, наложниц у черных волков отродясь не было. А Забава не силой, а своим желанием за меня пошла. Ты б и сам ее о том спросить смог, коли б не с мечом пришел. В Северомирске Забава нынче, и, если вы с Владигором захотите гостями быть на моей земле, повидаете сестру свою.
Радимир задумался, в глазах его появилось сомнение.
- Не своей волей пришел я к стенам города твоего, - отрицательно покачал головой. – Как уехала Забава – беды обрушились на Светлый город. Отец в бреду умер, перед смертью рассказав о проклятии, которое уж не сбудется. Да только ошибся Мирослав. После смерти его будто озверел Владигор. Наемников понабрал и на нас войной пошел. Если б я супротив его выступил – и мне бы на костре погребальном лежать. Не оставит Владигор тебе Забаву. Все равно ему, сладилось ли у вас, али нет. Он жену с детьми убил, чтоб для Забавы место княгини освободить. Вот и меня прислал сказать, что войско отступит, только если отдашь ты ее.
Всеволод покачал головой.
- Сам ведь понимаешь, что пока жив я, такому не бывать… - отвечал он Радимиру. – Но войны не хочу, как не хочу и смерти братьям жены своей. Потому передай Владигору, что приедет Забава повидаться с ним, но коли захочет он силой ее отнять, отведает стали северомирской крепость.
Радимир встал. Слова Всеволода тронули его сердце.
- Что ж, передам, князь. И доколе смогу, нрав Владигора смирять буду. Но и ты не обмани. Авось, исцелит Забава брата и разум ему вернет.
Князья уж начали прощаться, как откуда-то донесся громкий, пронзительный крик:
- Измена!
Радимир резко развернулся к выходу, где стояли Изяслав и Колояр. Глаза его заметались, ища путь к спасению. Одним едва заметным движением он выхватил из сапога нож и приготовился защищаться. Всеволод, всем своим видом показывая, что не собирается нападать, отступил, пропуская Радимира. Тот уже рванулся вперед, как Колояр, до того делавший вид, что дает дорогу князю, вдруг кинулся к нему и вонзил в спину кинжал.
-Стой! – закричал Всеволод, подхватывая смертельно раненного Радимира. - Зачем! – зарычал он, будто это не Радимира, а его поразили кинжалом.
Из горла светоградца вырывались предсмертные хрипы, глаза его закатились, видимо, прямо в сердце поразил его кинжал Колояра.
Положив на землю тело Радимира, Всеволод опустился перед ним на колени. Надежда на мир, только что появившаяся, теперь исчезла без следа. И как Забаве сказать, что не уберег брата ее?
Зло посмотрев на Бугровского князя, Всеволод промолвил:
- Вижу я: ни тебе, ни людям твоим мир не надобен…
- Он напасть хотел, князь! Иначе он бы тебя безоружного…- пробасил воевода, вытирая кинжал.
Но Всеволод уже не слушал. Теперь нужно было готовиться к войне. Владигор не простит смерти брата.
- Что теперь убиваться, брат! – положив руку на плечо Всеволода, сказал Изяслав.
Всеволод не стерпел: оттолкнул от себя брата, так что тот отлетел, и, схватив за грудки воеводу, приставил к его шее поднятый с земли нож Радимира.
- Убиваться! – процедил он сквозь зубы. – Скажи, Изяслав, как мне Владигору убийцу его брата посылать: живым или мертвым, на ремни или на куски порубленным?
- Очнись, Всеволод! – вскричал Изяслав, бледнея и хватая его за руку, держащую нож. – Воевода тебя от верной гибели спасал…
В это время с улицы донеслись звуки борьбы, бряцанье оружия. Выбежавший на шум из шатра Всеволод увидел, как северомирские дружинники берут светоградских в кольцо. Не разбираясь, что произошло, он встал впереди своих воинов.
- Кто «измена» кричал? – спросил, грозно оглядев всех.
Никто не ответил.
- Кто кричал? – еще более повысил он голос.
Дружинники зашевелились.
- Оттоль, кажись, кричали, - указывая в сторону светоградских, неуверенно ответил стоящий рядом с князем бугровский воин.
Светоградские зашумели в ответ, не соглашаясь с его словами и указывая в сторону шатра.
Поняв, что правды не добиться и отпускать воинов в стан врага нельзя, Всеволод отдал приказ:
- Вязать всех!
Своих было вдвое больше, к тому ж, лишь несколько бугровских, остальные - опытные северомирские воины, но один светоградский дружинник изловчился, толкнул бугровского так, что тот налетел на другого, а в это время метнулся к рощице, где привязаны были светоградские лошади. За ним бросились в погоню, да в высокой сухой траве не догнали. Видели только, как вскочил дружинник на коня и помчал к лесу.
- Теперь жди гостей, Изяслав, - сказал Всеволод брату с горечью. – Да Перуна проси, чтоб бугровские твои не дрогнули да тебя же Владигору не выдали.
- Не выдадут! – ответил, скривившись, Изяслав.
Следующей ночью вернулся из лесу лазутчик, сообщивший, что в стане светоградцев волнение небывалое. А деревни ближайшие сожжены и пограблены, и народу в полон уведено множество.
Тут же созвали военный совет. Всеволод велел будить Изяслава. Только того долго не могли найти и начали совет без него. Когда же бугровский князь, сонный и недовольный, явился в гридницу, он очень удивлен был принятым решением.
- Зачем нам, - возмущался он. – выводить войска за Сурицу да переправу затевать? Стены города высоки, укреплены хорошо, обломают лесовики об Бугров свои копья да пойдут восвояси.
Воевода Колояр хмурился, но не возражал. Всеволод же едва сдерживался, чтоб не высказать брату при всей дружине, что думал он о бугровской обороне.
- Земля Северомирская – не токмо Бугров твой! – как можно спокойнее отвечал он. – Так и встретим Владигора на границе нашей земли, не дадим над народом глумиться. В Бугрове мы, как мыши в мышеловке, сидеть будем, пока с голоду не помрем или не пожжет нас Владигор.
- В Бугрове корабли! – не соглашался Изяслав. – Случись что – отсюда до лукоморья легко добраться можно.
- Случись что, ты город свой бросишь да к лукоморью подашься? – усмехнулся Всеволод.
- Твоя же жена в Северомирске без защиты останется, коли мы сгинем! – оскалился Изяслав.
- Моя жена – моя забота, - резко осадил его Всеволод. – Чтоб как можно больше жен своих мужей дождались - нужно к Сурице идти.
Глава 19
Следующее утро в Бугрове выдалось хмурым. Подули с севера холодные ветры, принесли тяжелые тучи. Дружинники, седлавшие коней, недовольно поглядывали на небо. Ополченцы, в льняных рубахах, с легкими мечами на поясе, и вовсе шептались, что гневается Перун на князей, знать, поживится Морана людскими жизнями.
Всеволод не мог отделаться от чувства, будто чего-то не заметил или не обратил внимания. Он представлялся самому себе всадником, упустившим узду и мчащимся вперед лишь по воле скакуна.
Несмотря на пронизывающий ветер и начинающий накрапывать дождь, дружина во главе с Всеволодом первой двинулось из города. Изяслав ехал рядом с братом. Следом шло пешее ополчение, ощетинившееся копьями и прикрывающееся длинными деревянными щитами. За ополчением – обоз.
Путь был недалек. Но почти сразу войско стало растягиваться: конники рвались вперед, пешие отставали. Отправив к Сурице небольшой передовой отряд, Всеволод строго наблюдал, чтоб сотенные не позволяли ополченцам плестись, чтоб все войско, как единый организм, быстро продвигалось вперед.