- Ой, что деется! – тяжело вздохнув, заговорила она. - Изяслав своего человека хочет поставить воеводою, а наши гудят, не принимают.
Забава обреченно опустила голову. Если северомирцы примут нового воеводу – вся власть в городе будет в руках Изяслава.
- Про Ратибора узнала ли что? – с надеждой спросила она.
- Нет его, и след простыл. Но Лушка помочь обещала, она нынче во все двери вхожа. Говорит, что добро твое помнит. Так что не грусти: чай не иголка в стогу сена. Отыщется Ратибор.
- Да можно ли верить Луше? – с горечью воскликнула княгиня. – Всеволод мне не один раз наказывал, чтоб не подпускала ее в себе.
- Да и мне, правду сказать, не по душе это, - согласилась Раска. – Да деваться-то некуда. У кого еще помощи просить?
И Забава кивнула обреченно. Что тут скажешь? Выбора все равно нет.
Будто не сразу решившись, Раска неуверенно добавила:
- А в гриднице-то князь вроде как совет собирает.
- Как совет? – переспросила Забава, насторожившись.
- Бугровских много там, да наши все, а еще старики и жрецы. Вот и выходит, что совет, - объясняла Раска, выкладывая перед Забавой свежеиспеченные пироги. - И хотела, было, послушать, какие речи поведут, да двери затворили. Одна Лушка там прислуживает, никого других и рядом не допускают.
Забава откусила кусочек пирога и едва смогла проглотить. Что задумал Изяслав? Ведь не могут же северомирские так легко от нее отступиться, сделать вид, будто и нет ее вовсе.
Неожиданно княгине пришла в голову одна мысль. Еще толком не понимая, что будет делать, Забава стала выпроваживать служанку.
- Ты иди, Раска. Одну меня оставь и нынче уж не приходи, я позже поем.
- Да когда же? – возмутилась служанка. - Ведь и так уж время позднее…
Ей совсем не хотелось уходить, хотелось еще о чем-нибудь поговорить с княгиней, разделить с ней свою скорбь, но у той было уже другое в голове.
Оставшись одна, она снова села на кровать и задула свечу. В детстве была у нее одна забава, которая могла бы сейчас помочь.
Княгиня закрыла глаза и всю силу свою направила на поиски живого существа, способного слышать. Наконец смогла она разобрать, как в лукошке за печкой копошатся котята. Но они были далеко, и не могли ей помочь. На чердаке под крышей хлопали крыльями летучие мыши, но и они не могли подобраться ближе к гриднице.
Наконец почувствовала она живое тепло под полом. Это мышонок копошился в пыли, выискивая хлебные крошки, упавшие сквозь щели между половицами. Забава осторожно направила на него свою силу, прося помощи. Маленькое существо откликнулось не сразу, сопротивляясь и пытаясь освободиться от чужой силы. Но поняв, что сама жизнь управляет ей, повиновался, юркнул к щели в полу, высунул мордочку и прислушался.
Сначала Забава ничего не могла разобрать сквозь нестройный гул голосов, шум и стук посуды. По всему было понятно, что в гриднице разгорелся нешуточный спор.
Вдруг будто чем-то сильно ударило по столу, так что зазвенели тарелки, и шум стих.
Тогда услышала Забава голос Изяслава.
– Стонет Северомирская земля после супостатов, а защитить ее некому! – гремел он. - Глядите, прознают враги о смерти князя, со всех сторон на Северомирск навалятся. Бугров свой защитить смогу, а вас кто защитит?
Среди наступившей тишины раздался серьезный голос пожилого северомирского дружинника, верного товарища почившего воеводы.
- Сумеет Северомирск за себя постоять, - возразил дружинник. – Многих храбрых мужей потерял город, да остались еще те, кто жизни своей не пожалеет за земли севера.
Забава услышала и одобрительный шепот, и недовольное ворчание.
– А случись что, кто полки поведет? - усмехаясь, сказал князь.
- Я поведу, - твердо ответил все тот же северомирский воин.
- Ты? – будто недоумевал Изяслав, и Забаве показалось, что видит она, как исказила издевка его красивое лицо.
Но воин продолжал стоять на своем:
– Может и не княжеского я роду, да народ меня знает, с князем Всеволодом во всех битвах побывал, - глухо прозвучали его слова.
Дружинника поддержал гул голосов, и у Забавы появилась надежда, что есть еще те, на кого она сможет положиться.
Но снова заговорил Изяслав, и речи его черной гадиной вползали в умы северомирцев.
- Забыли вы, видно, что народ северомирский черного волка ждет, - шипел он. - А коли не будет над вами князя - не вернется волк в Северомирск.
Все притихли.
- Что же делать, князь? – спросил кто-то из стариков. – Ты последний в роду северомирских князей.
- Хочется мне чтоб по совести все было, - уже мягче ответил Изяслав. - Не могу я вдов да сирот обижать. У брата моего вдова осталась - пусть станет она мне женой, тогда я сяду на северомирский престол и в обиду стольный город не дам.
В гриднице опять загудели. Забава различила недовольные голоса некоторых северомирских дружинников:
- Давно уж, князь, никто обычаю этому не следует!
- Да и как такое мы решать можем?
- Только-только мужа потеряла, и уж опять замуж!
Кто-то из стариков, перебивая всех, сказал:
- О том, князь, не у нас – у княгини спрашивать надо.
Но Изяслав пренебрежительно отмахнулся:
- Видать, не мужи вы больше, раз с бабой о том совет держать собираетесь!
- Дак ведь княгиня! – не скрывали северомирцы своего возмущения.
Но Изяслав нашел уже слабое место и продолжал давить:
- А ты жену свою спрашиваешь, когда на промысел едешь? Бабье дело – детей рожать да щи подавать, - высокомерно отвечал он. – А как придут светоградцы к Северомирску, кто защитит город?
Тогда услышала Забава, как заговорил один пожилой, уважаемый всеми воин, сподвижник умершего Болеслава:
- Так-то оно так, князь, да ведь тяжела может быть княгиня. И у Всеволода может сын родится…
Забаву словно обожгло. Даже думать боялась она о своем крохотном счастье, от всех таила, что появится вскоре новая жизнь.
- А если будет так, - уверенно отвечал Изяслав, решая и ее судьбу, и судьбу не родившегося еще ребенка, - не обижу княжича. Сыном мне будет. И Северомирский престол он наследует. А покуда в возраст войдет да меч держать сможет, и им с княгиней, и всей земле Северомирской сильная рука нужна. Потому не хочу долго тянуть: как срок придет – возьму за себя княгиню, чтоб сироту без защиты не оставлять.
Изяслав замолчал, давая всем присутствующим время обдумать эти слова. Слышно было, как шептались в гриднице, но не пытались больше возражать. Потом кто-то из пожилых негромко и будто виновато произнес:
- Что ни говори, а ты, князь, последний в роду. Кому ж как не тебе в столице сидеть?
Другой подхватил:
- А княгиня пусть замуж идет да княжат рожает. Северомирску волчонок нужен.
- Княгиня за Всеволодом хорошо жила, - неуверенно возразил третий голос, - а ну как не захочет она…
Все притихли, видимо, ждали, что скажет Изяслав, но ответил не он, а кто-то из бугровских:
- Наш князь ей честь великую оказывает, что за себя берет! На нашей земле живет, по нашим законам - пусть же чтит их и решение князя исполняет.
Больше Забава не слушала. Отпустила мышонка и открыла глаза. «Бежать! Бежать прочь отсюда! Бежать, куда угодно!» - вот единственная мысль, которая билась в ее голове. Нет больше надежды, что дружинники Всеволода или иной кто на этой земле заступится за нее и подумает о чести князя. Разменной монетой она стала в игре Изяслава.
Ночью княгине было не до сна. Она перебирала все вещи в сундуках, перекладывала свадебные жемчуга и взвешивала на руке серебряные украшения, подаренные Всеволодом. Первой мыслью ее было – подкупить дружинников. Потом нашла в сундучке, привезенном из Светограда, одно зелье, от которого человек засыпал и просыпался только через сутки. Но чем дольше думала Забава, тем все больше понимала, что без помощи Раски и Ратибора ей не обойтись.
Так ничего и не решив, под утро прилегла она на кровать, и тяжелый сон сморил ее.