Говоря эти слова, Иванов неторопливо по-хозяйски обводил на глобусе Корнилова те или иные участки земной суши черенком своей прокуренной трубки.
– Однако у вас и размах, уважаемый, – прищелкнул языком Корнилов, – это же сколько денег нужно будет вложить в ваши проекты. И где их взять, опять занимать у союзников?
– Не так уж и много на первое время. Вот предварительные выкладки наших затрат на первые два года, сделанные по моему запросу чиновниками министерства финансов. При этом часть денег нужно выделить уже сейчас для подготовки новых рабочих мест, чтобы возвращающиеся с фронта люди не болтались без дела по Москве, а сразу направлялись к местам новых строек. По мнению специалистов, наша казна вполне потянет этот проект, если деньги тратить разумно, не давать их разворовывать их на местах. Генерал Алексеев предлагает создать особую экономическую полицию для надзора за всеми финансовыми потоками, которые будут специально выделены на это дело. Дзержинский уже представил список кандидатов для осуществления надзора. Вот он, вы с ним можете ознакомиться.
Бумаги ровной стопкой ложились на стол Верховного, неторопливо извлекаемые туда из кожаной папки Иванова.
– Кроме этого, для укрепления рубля и отсечения огромной денежной массы, возникшей за время войны, необходимо провести денежную реформу по обмену старых купюр на новые банкноты, с одновременной их деноминацией. Вот записка молодого финансиста господина Зверева, он все здесь очень доходчиво и просто расписал. При этом деньги до тысячи рублей будут обмениваться один к одному, тогда как свыше указанной суммы – один к десяти или один к ста, в зависимости от уровня инфляции на момент окончания войны.
Иванов неторопливо опорожнял содержимое своей папки, превращая маленький холмик аккуратно исписанной бумаги в солидный Монблан. Корнилов похлопал его рукой и заверил своего собеседника:
– Обязательно их прочту в самое ближайшее время, обещаю вам. Я прекрасно понимаю всю подоплеку вашего плана по переделке России из сугубо аграрной страны в индустриальную державу. Это очень хорошо, но позвольте спросить, а ради чего строить нам все эти заводы и фабрики, где мы возьмем столько инженеров и прочих специалистов для их обслуживания?
– На первых порах, конечно, придется приглашать немецких специалистов, после войны их в Германии много будет безработных, но вместе с этим необходимо воспитывать и свои кадры, строить школы, институты.
– И сколько их нужно построить и где взять для них кадры?
– Здесь все рассчитано, господин Корнилов, – лукаво сказал кавказец, вынимая очередную бумагу из своей папки, – сколько и где строить на первых порах, а что касается кадров, то наша земля не оскудела талантами, смею вас заверить.
Корнилов положил и эти листы в свою горку бумаги и задумался.
– Я так понимаю, что это только небольшая часть послевоенных реформ, не так ли?
– Совершенно верно. Россия нуждается в больших переменах, Лавр Георгиевич, и чтобы провести наш корабль сквозь опасные рифы, ей нужен смелый капитан.
Услышав последние слова Иванова, Корнилов с удивлением поднял на него глаза. Он твердо наметил для себя скорую отставку после окончания войны и передачи власти Учредительному собранию.
– Поясните.
– Боюсь, что господа политиканы не смогут провести все то, о чем мы сейчас с вами говорили. Совсем не смогут, – Иванов вновь затянулся трубкой и пыхнул дымом. – Это они прекрасно доказали в семнадцатом году. Нужна твердая рука, хотя бы на пять лет, чтобы это все заработало.
Собеседник энергично ткнул черенком трубки в сторону бумаг и выразительно посмотрел на Корнилова.
– Иначе все те жертвы, которые понес русский народ до этого дня и которые еще будут после, будут напрасными, а значит, на руку нашим недругам. Одним словом, вам еще рано уходить на покой. Мало выиграть войну, надо еще суметь закрепить за собой ее успехи. Вспомните Берлинский конгресс 1878 года.