Милован смотрел на Дорожа и хоть более ничего не говорил, но выражение его длинного худого лица говорило само за себя – он виноватил за такое состояние караульной службы прежде всего воеводу. Дескать, сидишь тут в тепле и сытости, и из избы выходишь разве, что до ветру и ничего не делаешь, что тебе положено, не требуешь службу с тысяцких, чтобы те так же требовали с сотских…
Дорож вышел в воеводы в первую очередь за умение угодить князю. Происхождение его было туманно, хоть он на словах и утверждал, что его далеких предков привел с собой в качестве дружинников, кто-то из рюриковичей, естественно из варяжской земли. Действительно в стародавние времена княжеские дружины рюриковичей едва ли не целиком состояли из наемников-варягов. Многие из них потом не возвращались к себе за Варяжское море, а до конца жизни служили рюриковичам, заводили здесь семьи, оставляли потомство. Естественно мальчики из таких семей то же становились дружинниками у потомков тех первых рюриковичей. Эти потомки уже не являлись чистыми варягами, но свое первородство помнили и гордились тем, что являются изначальными одноплеменниками главных русских князей. Так вот, был ли Дорож потомком одного из тех первых дружинников Олега, Игоря, а то и самого Рюрика, никто с точностью ни подтвердить, ни опровергнуть не мог, но Великому князю Юрию Всеволодовичу он нравился, тот безоговорочно ему доверял. В сражениях Дорож Семенович особо не преуспел, но с лихвой компенсировал это умением вовремя сказать то, что желал в данный момент услышать Великий Князь. И в этом придворном искусстве, он не имел равных. И сейчас опытный интриган воевода сразу определил, что именно сотцкий не договаривает.
– Да ты, никак, мне указывать пришел!? – гнев охватил воеводу мгновенно. Обычно люди, которые угождают вышестоящим, того же желают и от своих подчиненных, а когда те не оказывают оного… – Да как ты смеешь, кто ты есть!? – все более заходился в злобе воевода.
Последние слова Дорожа значили очень многое. Действительно, а кто такой этот Милован, чтобы указывать на упущения воеводе, облеченному безграничным доверием самого Великого Князя? Дорож отлично знал, что этот сотцкий всегда пребывал в немилости у Юрия Всеволодовича. Почему? И это воевода знал, ибо был в курсе всех перипетий происходящих при дворе Великого Князя. Причина немилости в том, что Милован происходил совсем не из того «корня» из которого происходили, или хотя бы хвастливо причисляли себя все командиры великокняжеского войска – к тому самому варяжскому корню. Милован, напротив, в открытую говорил, что никто из его предков варягом не был. Да ладно бы только это, многие подозревали, что и у Дорожа, да и у ряда других сотцких, тысяцких, а то и воевод в жилах не текло ни капли «благородной» варяжской крови. Милован же, как до того и его отец, тоже служивший в войске Великого князя… В общем оба они, хоть и не кичились, но и не скрывали, что их предки племенные князья кривичей. Вот этого-то и не мог терпеть ни Великий Князь, ни другие рюриковичи. Какие еще кривичские, словенские, вятичские или мерянские князья!? Признай этих, объявятся и князья из муромы, мещеры, голяди. На Руси князья только те в ком течет кровь рюриковичей, других нет и никогда не было! Вообщето, ни отцу Милована, ни ему самому, никогда бы не стать сотцким в одном из основных полков великокняжеской дружины. Но дело в том, что эту сотню набирали сначала отец, а сейчас Милован у себя в вотчине, в селе Киверичи, набирали и вооружали за свой счет. А вот это как раз Великому князю очень нравилось, когда часть его войска содержалось не за счет великокняжеской казны, а за счет их командиров…
Когда-то далекие предки Милована имели и свое городище и много деревень со смердами. Но постепенно завял некогда многочисленный род, властвовавший над одним из племен гордых кривичей. Даже служба у набиравших силу Рюриковичей не спасла. Те исподволь чувствовали опасность, исходящую от таких вот руководителей народов над которыми их предка Рюрика пригласили властвовать. Из века в век рюриковичи разоряли и всячески утесняли бывших племенных князей, отнимали земли, вотчины, иногда в счет неуплаченной дани, иногда просто так из-за озорства. Немало старых родов, даже тех, чьи предки непосредственно принимали участие в «призвании варягов» были из княжеских разжалованы, а потом сгинули, затерялись. У таких, как Милован еще оставались небольшие вотчины, но князьями зваться им было строго-настрого запрещено. Те же вотчины вместо со смердами, что забирались у потомков племенных князей, либо становились собственностью Рюриковичей, либо раздаривались ими своим дружинникам и приближенным, в первую очередь, конечно, тем, кто были «благородного» варяжского корня.