Имя Дениски в доме упоминалось так часто, что мы с Лелей просто изнемогали от желания увидеть его хотя бы одним глазком. Утренник в честь 7 Ноября мы пропустили. Я срочно улетал в Москву по своим издательским делам, а Леля меня провожала. Зато на новогодний утренник мы пришли самыми первыми и привели с собой фотографа со вспышкой. Родителей было много, воспитатели расставили их по одному вдоль стен, только фотографу разрешили разгуливать, где захочется. Нам с Лелей досталось место в самой середине родительской цепочки.
— Объявляем представление, — объявила директриса. — Снег идет.
Она хлопнула в ладоши, и пошел снег, вернее, не пошел, а выбежал из дверей. Родители зашевелились, заволновались. Одна мама не выдержала и крикнула:
— Ирочка, я здесь.
Я тоже успел негромко сказать нашей девочке, когда она пролетала мимо:
— Ква-ква.
Но она даже не посмотрела в мою сторону, пронеслась холодно, как настоящая снежинка. На ней было марлевое белое платье, высокие белые гольфы, белые тапочки и большой белый бант. И в руках она держала две большие вырезанные из картона снежинки. Размахивая ими, Алла вместе с другими девочками изображала метель.
Родители зааплодировали. Воспользовавшись этим шумом, Леля крикнула:
— Аллочка, когда будешь танцевать в том углу, посмотри на дядю фотографа со вспышкой.
В конце своего номера девочки взялись за руки и образовали хоровод вокруг елки. И тут из-под их рук стали выныривать в середину круга мальчишки в заячьих комбинезонах с хвостиками и длинными ушами. Когда все зайцы оказались в середине, снежинки разомкнули руки и отступили назад.
Мы с Лелей знали, что Дениска находится среди зайцев, и думали, что сразу по одному виду узнаем его, но не тут-то было. Леля, не теряя времени, подобралась к тому месту, где стояла Аллочка, и, наклонившись, тихо спросила:
— А где тут Дениска? Покажи.
— Они все одинаковые, — потупив глаза, ответила девочка.
— Ты покажи мне кивком, я пойму.
— Они все одинаковые.
Мальчишки, одетые зайцами, действительно казались все одинаковыми. Но нам очень хотелось найти среди них Дениску. В десяти шагах от меня стояла знакомая девочка с нашего двора. Я пробрался к ней и спросил:
— Лариса, где тут у вас Дениска?
В это время зайцы закончили танец и побежали мимо нас. Девочка радостно показала рукой.
— Вот он, вот он!
Она держала руку вытянутой, пока ей не удалось ткнуть в комбинезон толстого розовощекого мальчишки.
— Лариса-крыса, — оттолкнув ее руку, мимоходом сказал Дениска.
Зайцы убежали. Вместе с ними убежал и Аллочкин приятель. Глядя ему вслед, Лариса обиженно проговорила:
— Он сырую лапшу ест. Ворует на кухне и ест. Он самый первый всегда ворует и ест. И вашей Алле сырую лапшу дает. Она тоже ест.
— А ты, значит, не ешь?
— Я ничего сырого не ем, никогда, — гордо ответила девочка. — Я даже сырую воду не пью. Мне мама не велит.
В раздевалке я увидел Дениску еще раз. Он сидел на большом стуле, вытянув вперед ноги, а его толстая бабушка стояла перед ним на коленях, надевала ему боты. Потом она достала из сумки женские чулки в рубчик и принялась натягивать их поверх бот.
— Что это вы делаете? — не удержался я от вопроса.
— На улице скользко, а в чулках ему будет безопасно идти. Я так всегда делаю.
Она подвязала чулки, и пошел Дениска из дверей детского сада на улицу в чулках.
Вслед за Дениской вышли и мы. Алла видела, что я разговаривал с Ларисой и с бабушкой ее приятеля, и настороженно ждала, что я скажу. Я подхватил ее, в шубе и в валенках, на руки и молча понес по людному проспекту, желая этим жестом показать, что ничего страшного я от болтливой Ларисы не узнал. Только шагов через двадцать или тридцать, когда Леля отстала попрощаться с бабушкой Дениски, я спросил:
— Ну, как тебе понравился утренник?
— Ква-ква, — ответила она.
— Видели мы наконец твоего Дениску.
— Правда, он смешной? — доверчиво заглядывая в глаза, спросила девочка.
— Ква-ква, — ответил я. — Особенно когда в одних чулках идет по городу.
— Чулки мне как раз не нравятся, — осуждающе заметила она и вдруг спохватилась: — Ой, чего ты меня несешь на руках. Опусти.
Я опустил ее на тротуар, мы подождали Лелю и пошли дальше втроем, крепко держась за руки.
Андрейка
Вскоре выяснилось, что не один Дениска занимает воображение нашей девочки. Как-то, придя в гости на Никитинскую, я застал в доме незнакомого мальчика, который тотчас встал с кресла и предложил:
— Садитесь, пожалуйста.
— Спасибо, — растерялся я. — Ты кто ж такой?
Но тут из другой комнаты выбежала Алла и все объяснила:
— Это Андрюша. Он хороший, — и, повернувшись к нему, представила: — Не бойся, это дядя Эй. Андрюша, садись, садись.
Она энергично затолкала его назад в кресло, положила ему на колени игрушки, которые принесла, и устремилась за новыми.
— Ах ты, маленькая хозяйка большого дома, — поймал я ее, поднял высоко в воздух и осторожно посадил на сервант. Зазвенела на полках посуда, качнулась фигурка фарфоровой балерины, выглянула из кухни баба Валя и покачала толовой.
— Не бойся, — объяснила девочка Андрюше. — Он меня всегда сюда сажает. Он и тебя может посадить. Хочешь?
— Еще чего, — сказала баба Валя, — гости должны сидеть на стульях и креслах.
Я снял Аллочку с серванта и зашел к бабе Вале на кухню.
— Что это за мальчик?
— Наш новый сосед. В первый класс ходит. Родители очень симпатичные люди. Он — врач, она — учительница. Стародубцевы с четвертого этажа поменяли квартиру, и они въехали на их жилплощадь. Мальчик, по-моему, очень хороший. Он ходит к нашей барышне, кораблики из бумаги ей делает, куколок рисует.
Новый сосед мне тоже понравился. Взгляд у него был спокойный, глубокий, чубчик-хохолок светлый и мягкий. Он его по-взрослому приглаживал назад и поглядывал с добрым снисхождением на Аллу, заваливающую его в кресле все новыми и новыми игрушками.
— Не надо, хватит, пожалуйста.
— Что ты! У меня еще есть. Сейчас еще Кнопку принесу. Дядя Эй, ты не уходи, сейчас в кукольное представление будем играть. Кнопка будет сыщиком, а заяц и Катя будут за Кнопкой бегать и кричать: «Ищи! Ищи!»
Она пересказывала мне на бегу сюжет представления, которое мы несколько дней назад разыгрывали у нас в Березовой роще. Сегодня у меня не было настроения участвовать в кукольном спектакле.
— Я пойду, Аллочка. Вы уж как-нибудь сами с Андрюшей. Андрюша пусть зайца водит, а ты Кнопку.
— Нет, что ты! Я же не умею гавкать, как ты.
— Помнится, ты говорила прошлый раз, что лучше всех гавкает Леля.
— Но Лели же нет.
Польщенный высокой оценкой, данной моему лаю, я согласился принять участие в представлении. Я только немного смущался Андрюши. Когда я слишком увлекался и начинал гавкать лучше Лели и лучше Квадрата, мальчик испуганно и, как мне казалось, чуточку осуждающе поглядывал на меня. Наверное, он был слишком взрослым для настоящей детской игры. Но я не мог этого сказать Аллочке, я видел, что Андрюша ей очень нравится.
Спустилась с четвертого этажа мама Андрюши и позвала его обедать. Я тоже стал прощаться.
— Дядя Эй, а ты что-то забыл, — сказала мне Алла.
— Перчатки? — полез я в карманы шубы.
— Нет, ты забыл меня посадить на прощание на сервант.
— Давай посажу, — двинулся я к ней.
— Не надо, — смущенно отступила в глубь комнаты шутница. — Бабушка меня не снимет. Завтра придешь, тогда еще посадишь.
— Выдумали какую игру, — пробурчала баба Валя, закуривая свою неизменную папиросу. — Я вам и завтра, и послезавтра, и всегда запрещаю подходить к серванту.
— А мы тебе запрещаем курить, баба Валя, вот, — наклонила голову внучка и выразительно подыграла глазами.
— Ага! — поддержал я Аллочку. — Бросай курить. Не порть свое здоровье.