Не сказав больше ни слова, хозяин ушел.
Я стоял, как пригвожденный. Вошел Потапыч.
— Что тебе сказал хозяин?
— Велел приходить за расчетом.
— Ну что ж? Он хозяин: его право. Такова, паренек, наша жизнь… Ты вот что: дай мне свой адресок; может, я тебе что-нибудь схлопочу.
— Слабоват ты для моего завода, не годишься, — говорил Корней, возвращая мне паспорт и вручая деньги.
Я не выдержал и вскипел, вспомнив слова Степана:
— Ты кровопивец! Кровь мою выпил… Теперь на улицу выбрасываешь! Ты сам посиди двенадцать часов у твоих рам, тогда узнаешь! Ты за опилки копейки у баб выжимал!
Я быстро и решительно вышел из конторы. Однако задор мой скоро испарился, когда я очутился за воротами завода. У меня было всего четыре рубля. Понурый плелся я домой.
Так впервые в жизни я стал безработным.
Как ни «растягивала» сестра наши четыре рубля, их хватило только на две недели. С шитьем у нее тоже не клеилось. Мы попали в беду.
Я остро почувствовал, что значит быть безработным. Целыми днями ходил я по городу, но никакой работы не мог найти. Не каждый знает, как мечтаешь найти на тротуаре оброненный рубль или хотя бы двадцать копеек. Идешь, а глаза не отрываются от тротуара.
Однажды сестра оделась по-праздничному и попросила, чтобы я проводил ее.
— А ты куда идешь?
— Я встретила одного знакомого. Он обещал дать взаймы денег.
Мы шли молча, грустные. Было поздно. Тускло горели керосиновые уличные фонари. Свернули в пустынный переулок. На углу стоял чиновник в черной шинели.
— Ага! Пришла наконец. А это кто?
— Это мой брат. Я попросила его проводить меня. — Голос сестры дрожал. Я отвернулся и отошел в сторону.
— Ну, куда же мы, красотка, пойдем? — прогнусавил чиновник.
Я сразу понял, о чем договорился он с сестрой и каким путем она решила достать денег. Я подошел к ней и взял ее за руку.
— Пойдем, — сказал я решительно.
Сестра покорно пошла за мной. Я шел быстро. Она едва поспевала. Руки ее я не выпускал. Так мы молча вернулись домой.
— Зачем ты хотела это сделать? — спросил я.
— Петя, голубчик, ведь денег-то у нас нет… Он давно уже пристает ко мне. Денег обещал дать… Может, говорит, женюсь на тебе… Я и решила сегодня пойти к нему.
Она уткнулась лицом в подушку и горько заплакала.
«Надо поговорить с Потапычем, — подумал я. — Может, он уговорит хозяина принять меня снова на работу».
А как мне не хотелось возвращаться в сырой, холодный подвал!..
Но случай с сестрой подействовал на меня удручающе, и я готов был на любые условия, лишь бы работать.
Я пошел на завод Лаптева, заглянул в кочегарку к Степану. Тот встретил меня радостно.
— А, здравствуй, хлопчик! Как твои дела? Что-то осунулся ты, браток. Испил-таки из тебя кровушки Корней. Работу не нашел?
— Нет, дядя Степан, я пришел просить Михайла Потапыча: может, хозяин меня обратно примет. Я не буду бегать греться.
Степан горестно покачал головой:
— Эка, браток… Значит, плохи у тебя дела, коли ты на такое готов. Денег нет совсем?
— Нет, дядя Степан, ни копейки нет. И у сестры тоже нет.
Вошел Потапыч.
— А, юнец, явился! Что-то ты невесело глядишь?
— Голодует, вот и не весел, — зло бросил Степан.
— Голодует? Без работы, значит?
— Я пришел просить вас, Михайло Потапыч, поговорить с хозяином, может возьмет. Я буду теперь исправно…
— Нет. С хозяином я говорить не буду. Придумаем что-нибудь другое. Может, денег тебе надо?
— Ясно, что надо. О чем спрашиваешь? — сердито пробурчал Степан.
— Так вот что. Через три дня зайди ко мне. А пока вот тебе три рубля. На хлеб хватит. Не забудь! Через три дня!
— Как забыть? Зайду, — ответил я.
Потапыч ушел.
— Михайло теперь наладит, — сказал Степан. — Раз уж он взялся, доведет до конца. Вот тебе еще два рубля. Пока вам хватит. Ну, шпарь теперь домой!
Я пожал Степану руку. Когда вернулся домой и протянул сестре деньги, она радостно меня обняла. Как немного было нужно, чтобы наше настроение быстро изменилось: пять рублей и надежда, что я устроюсь на какую-то работу!..
Через три дня я пришел к Потапычу. Степан встретил меня весело. На сковороде шипело сало с колбасой.
— Ну-ка, присаживайся. Закуска готова.
Потапыч вошел в кочегарку, привычно вытирая руки ветошкой.
— Здорово, юнец! Ну, как твои настроения?
— Спасибо, Михайло Потапыч! С вашей поддержкой легче.
— Ничего. Все образуется, — он ласково похлопал меня по плечу. — Закусывай, а я сейчас вернусь.