Но не сбылась ее мечта.
Петров устроил меня на телефонной станции линейным рабочим. Год спустя я перешел на электрическую станцию инженера Полякова. Это была первая частная электростанция в Иркутске. Жалованья я стал получать уже шестьдесят рублей.
На электрической станции я проработал полтора года. Научился собирать паровые машины, управлять ими, постиг тайны динамо, научился держать в котлах пар, владеть молотком и напильником, шабрить золотники и подшипники.
Еще будучи сторожем на телеграфе, я познакомился с рабочими телефонной станции. Особенно подружился со старшим рабочим Спиридоном Миланским.
Он рассказывал мне о политической жизни страны: о «беспорядках» среди студентов в Петербурге, об их избиении и ссылке многих в Сибирь, о забастовке питерских металлистов. Понемногу он растолковывал мне, почему — все это происходит, чего добиваются студенты и рабочие.
Беседы со Спиридоном многое открыли мне. Жизнь стала интереснее, кругозор мой расширился.
Однажды Спиридон пригласил меня послушать «беседу». В Глазковском предместье, в домике рабочего, собралось человек двенадцать рабочих иркутского железнодорожного депо. Спиридон поздоровался с собравшимися, но меня не представил. На столе стояли водка, пиво, закуски. Но присутствующие не прикасались ни к еде, ни к напиткам.
Когда мы вошли, человек, беседовавший в сторонке с хозяином квартиры, спросил:
— Кажется, все?
— Все, — ответил Спиридон.
— Тогда начнем.
Тут я впервые услышал последовательный рассказ о рабочем движении, о противоречиях между трудом и капиталом, о стачечной борьбе и ее значении, о социализме.
Больше часа мы слушали, затаив дыхание. Я впился глазами в рассказчика и старался запомнить все. «Как много знает этот человек», — думал я.
Когда мы со Спиридоном возвращались с беседы, я выразил опасение, что, пожалуй, не запомню всего, что слышал.
— А и не надо запоминать, — ответил Спиридон. — Надо стараться понять. Когда научишься понимать, тогда все само запоминаться будет.
Так я впервые вступил в политический кружок. Это было в 1901 году.
Недели через две мы собрались у Спиридона. Руководитель кружка на этот раз говорил нам о «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса» и его роли. Здесь я впервые услышал о Ленине, о Плеханове и о социал-демократической газете «Искра».
Трудной показалась мне политическая наука. Многое представлялось настолько непонятным и непреодолимым, что я впадал в отчаяние. Но Спиридон посмеивался надо мной и утешал: «Сразу ничего не дается, надо только почаще думать над тем, что услышишь; оно, смотришь, и будет ясно… Вот почитать тебе что-нибудь достану. Маловато литературы-то у нас…»
Через несколько дней он дал мне книжечку, напечатанную на очень тонкой бумаге. На первой странице значилось:
«Задачи русских социал-демократов.
Ленин.
Издание Российской социал-демократической рабочей партии»
— Вот эту книжечку ты внимательно прочти. А что будет непонятно, я объясню.
— А кто ее написал? — спросил я.
— Владимир Ильич Ленин. О нем ты уже слышал на нашем кружке. Мы все у него учимся.
С помощью Спиридона я разобрался в книге. Затем прочитал обращение «Союза борьбы» к петербургским рабочим. В нем раскрылась предо мной грандиозная картина революционной подпольной борьбы.
Я сказал Спиридону:
— Я буду помогать вам и действовать так, как сказано в книжке Владимира Ильича.
Наш кружок собирался редко. Третье собрание состоялось месяца через три. Беседовал с нами уже другой товарищ.
— А где же тот, который раньше занимался с нами? — спросил я Спиридона.
Спиридон только свистнул.
— Поминай, как звали, дружок. Такие люди долго на воле не ходят.
Этим и объяснялось то, что почти каждую беседу проводил другой пропагандист и что кружок собирался так редко.
Я имел уже некоторое представление о рабочем движении, о размахе, который оно получило в 1900 и 1901 годах, о значении Первого мая как праздника рабочих всего мира.
— Тебе будет поручено распространять прокламации среди рабочих, — сказал мне Спиридон. — Ты должен это делать так, чтобы полиция не могла заподозрить тебя. А попадешься — сошлют на каторгу…
Мне было и страшно и радостно от сознания, что теперь я буду настоящим революционером. Угроза каторги меня не пугала.
Через несколько дней Спиридон передал мне пачку прокламаций. Научил, как свертывать их треугольником, как подбрасывать под ворота, как подкладывать рабочим на места их работы.