Кровавое злодеяние царя произвело на матросов гнетущее впечатление. Все ходили с растерянным видом и шептались в уголках, стараясь не попадаться на глаза начальству.
Через два дня все уже вошло в экипаже в обычную колею.
Мои партийные связи недолго поддерживались через Настю. Вскоре она познакомила меня с молодым человеком лет двадцати пяти, сказав:
— Вот — товарищ Николай. Теперь вы будете связаны с ним и должны работать под его руководством.
Николай рассказал мне, что он представитель военной организации Петербургского комитета партии и что ему поручено руководить работой среди солдат петербургского гарнизона. Он сказал, что нужно создать надежную группу среди матросов Гвардейского экипажа и наладить там работу по организации политических кружков. В дальнейшем мне предстояло работать и вне Гвардейского экипажа. Где именно, Николай не сказал. Он подробно объяснял, как подбирать людей, как организовать кружки, стараясь, чтобы участники одного кружка не знали о существовании другого.
— Надо прежде выяснить, — говорил Николай, — из какой среды человек, которого вы хотите включить в кружок: рабочий он или крестьянин. Постарайтесь незаметно расспросить его о прежней жизни: богато он жил или бедно. Обращайте главное внимание на людей, семьи которых живут в нужде. Если это рабочий, с ним можно вести разговор смелее: эти люди всегда ближе к партии. Если это крестьянин, надо изучить его внимательно, посмотреть, как он отзывается на политические события. Если это богатый крестьянин, с ним лучше не говорить и в кружок не приглашать. Беседы надо вести со всеми весьма осторожно. Когда убедитесь, что человек подходящий и охотно идет на политические разговоры, старается вас понять и не болтун, тогда можно включать его в кружок…
О каждом, кого я предполагал ввести в кружок, товарищ Николай расспрашивал меня самым тщательным образом: кто он, о чем я с ним беседовал, какие получал ответы, производит ли впечатление стойкого человека. И только когда мои ответы его удовлетворяли, давал согласие на включение в кружок. Так под руководством Николая я создал сначала небольшую группу, которую с его разрешения назвали «Социал-демократическая группа Гвардейского экипажа». Группа наша состояла из пяти человек: трое из первой машинной роты, двое из второй. Все мы примыкали к большевикам. Николай наказывал мне, чтобы сам я старался не выявлять себя, поручал бы другим товарищам вести беседы с матросами.
— Ваше дело направлять и следить за работой, — говорил он.
В течение зимы мы создали кружки во всех четырех строевых ротах экипажа. Вначале кружки состояли из трех-пяти человек. Всего в кружках было восемнадцать человек. Занятия проходили вне экипажа, на частных квартирах.
После общеполитических бесед, после беседы о русско-японской войне и ее причинах кружковцы знакомились с трудами В. И. Ленина: «Что делать?», «К деревенской бедноте». Изучение этих двух произведений заняло у нас весь остаток зимы и весну. Опыт работы показал устойчивость кружков. Матросы охотно ходили на занятия, с интересом читали литературу.
Революционную работу в войсках петербургского гарнизона в 1904–1905 годах большевики вели широко и планомерно. В то же время среди солдат пытались распространить свое влияние и меньшевики.
В первом номере газеты «Вперед» была напечатана статья В. И. Ленина «О хороших демонстрациях пролетариев». В этой статье Владимир Ильич подчеркивал подлинную революционность демонстраций, состоявшихся в то время в Харькове, Одессе и других промышленных центрах. Ленин разоблачал попытки меньшевиков вовлечь рабочих в «содружество» с либеральной буржуазией, характеризуя эти попытки, как «ревизию (пересмотр) старых организационных и тактических принципов революционной социал-демократии». Ленин решительно заявил, что меньшевики «на деле тащат партию назад». «Довольно с нас этой новой ревизии, приводящей к старому хламу! Пора пойти вперед и перестать прикрывать дезорганизацию пресловутой теорией организации-процесса, пора и в рабочих демонстрациях подчеркивать, выдвигать на первый план те черты, которые все более приближают их к настоящей открытой борьбе за свободу!»
Мы, большевистские агитаторы и пропагандисты, следуя ленинским указаниям, подчеркивали необходимость революционной борьбы, принципиальное отличие революционной тактики большевиков от оппортунистической тактики меньшевиков.
Ясная, четкая, целеустремленная пропаганда большевиков привлекала к себе умы и сердца рабочих и солдат. В петербургском гарнизоне меньшевики не смогли добиться сколько-нибудь серьезного влияния.