Нам самим надо было разобраться в происходившем и дать верную оценку событиям. С большой осторожностью наша группа сошлась в умывальном кубрике. Умываясь, мы подводили итоги прочитанному и наметили общую линию информации, которую решили той же ночью дать матросам.
В поздний час, притаившись между висячими койками, мы сообщали матросам, что делается в столице. Мы говорили, что в Кронштадте сейчас опять усиливается движение, что экипаж «Полярной звезды» не может остаться в стороне. Если Кронштадт поднимется, наша поддержка будет иметь большое политическое значение.
— Если кронштадтцы поднимутся, то и мы с ними! — загудели матросы.
Окончив информацию, мы разошлись по своим койкам и прислушивались к разговорам и спорам матросов. Эти споры и разговоры радовали нас.
На яхте тем временем произошли два важных события. Первое — приезд Маркони. Итальянский «ученый»-авантюрист продемонстрировал управление паровым катером посредством радиоволн. Катер без рулевого, с одним машинистом совершил круг вокруг нашей яхты. (Позднее мы узнали, что этот Маркони украл изобретение у русского ученого Попова.).
Маркони уехал, и о нем сейчас же забыли.
Второе событие — приезд на яхту графа Витте, возвратившегося из Америки после заключения мира с Японией.
Царь и царица встретили Витте у трапа и устроили в честь его обед.
После обеда Витте долго ходил с царем по палубе. Он все время говорил, а Николай слушал и, соглашаясь, изредка кивал головой. Витте был очень высокого роста, и ему все время приходилось наклоняться к Николаю.
В тот же день Витте был назначен председателем кабинета министров и уехал в Петербург.
Разговоры о Витте среди свиты были сдержаннее, чем во время свидания Николая с Вильгельмом. Назначение Витте вызвало среди свиты двоякого рода настроения. Одни были раздражены «выскочкой», другие говорили: «Этот с революцией справится».
К концу сентября император вернулся в Петербург. «Полярная звезда» опять приклепалась к бочке.
Ввиду того, что срок моего судового ареста кончился, я в первое же воскресенье поехал на берег. В Кронштадте я зашел к земляку Шемелину, и мы вместе с ним направились в партийный комитет. Там мы ознакомились с окончательной редакцией матросских требований, которые были отпечатаны на гектографе^ Кроме специфических матросских требований, в документ были включены и общеполитические требования.
Движение охватило почти все экипажи, кроме Первого. Вход в этот экипаж был закрыт; матросов из него никуда не выпускали. В партийном комитете мне задали вопрос: каковы настроения на «Полярной звезде»? Я сообщил, что матросы яхты заявили: «Если кронштадтцы поднимутся, мы не отстанем и присоединимся». В комитете нам предложили сейчас же созвать совещание представителей матросских комитетов и заслушать взаимную информацию. Совещание состоялось в Седьмом экипаже. Я рассказал о настроениях на «Полярной звезде». Мое заявление вызвало радостное оживление среди присутствующих. Матросы понимали, что присоединение «Полярной звезды» к восстанию будет иметь большое политическое значение. Присутствовавшие на совещании артиллеристы крепости заявили, что они готовы принять участие в восстании. Таким образом, было выяснено, что настроение подавляющего большинства кронштадтского гарнизона благоприятно для нашего дела.
Начало восстания мы решили приурочить к первому же удобному случаю. Разошлись в приподнятом настроении.
На яхте я сделал нашей группе подробный доклад о положении дел в Кронштадте, зачитал выработанные кронштадтцами требования, сообщил о сделанном мной заявлении, что «Полярная звезда» поддержит восстание. Товарищи одобрили мое заявление.
Из Питера ездившие туда товарищи привезли тоже хорошие вести. Рабочие фабрик, заводов и железных дорог Петербурга готовились к всеобщей стачке.
Ночью мы разошлись по кубрикам и негромко рассказывали матросам, что делается в Кронштадте и Петербурге. Матросы, свесив с коек головы, внимательно слушали. Выработанные кронштадтцами требования очень заинтересовали всех. Когда мы закончили информацию, начались споры, и настолько они разгорелись, что мы попросили говорить потише. Трусов и доносчиков матросы знали хорошо и предупредили их, что «если будут трепать начальству, живо за борт отправятся».
На наши вопросы, — что ответить кронштадтцам, если они спросят, поддержит ли их «Полярная звезда», матросы единодушно отвечали: «Скажите, что поддержим». В спорах выявилась непримиримая ненависть матросов к кулачному режиму, к царской офицерне и «шкурам».