Руководство в Московском Совете рабочих депутатов принадлежало большевикам, и поэтому действовал он совсем не так, как Петербургский меньшевистский Совет. Но московское восстание не встретило надлежащей поддержки Петербурга.
Николаевская (ныне Октябрьская) железная дорога была изолирована и находилась в руках правительственных войск. По этой дороге царь имел возможность перебрасывать верные ему войска на подавление восстания. Из Петербурга в Москву был направлен гвардейский Семеновский полк во главе с полковником Мином.
17—18 декабря из Москвы стали поступать неблагоприятные сведения. Подоспевшие на помощь московским властям войска из Петербурга и других мест подавили восстание.
Поражение восстания в Москве сразу же отразилось на положении в Петербурге. Исчезли баррикады, приступили к работе фабрики и заводы. Революция явно пошла на убыль.
Царское правительство оправилось от страха и стало смелее. В Петербурге начались повальные обыски и массовые аресты. Колеблющиеся воинские части были приведены к повиновению и выведены на охрану «порядка».
Военная организация ПК партии созвала совещание военных организаторов. Было решено усилить работу в полках и экипажах, имея в перспективе подготовку нового, более организованного восстания.
Положение тем временем осложнялось. Все флотские экипажи как в Кронштадте, так и в Петербурге были разоружены. Матросам было запрещено общение с солдатами, особенно с гвардейскими полками.
Однажды меня вызвал к себе товарищ Николай. Мы долго беседовали. Стоял вопрос о работе в Семеновском гвардейском полку. После подавления московского восстания полк вернулся в столицу. Усмирители были осыпаны правительственными наградами, но рабочие, солдаты, передовая интеллигенция их презирали. Многие гвардейские полки бойкотировали семеновцев, рабочие позорили их при всех случайных встречах. Семеновцы получали укоряющие письма и от родных из деревень. Родные, узнав об участии своих сыновей в подавлении московского восстания, присылали письма, осуждающие семеновцев. Многие отцы и матери писали, что они отказываются от своих детей-карателей.
Военная организация нашей партии решила обратить серьезное внимание на Семеновский полк и развернуть в нем политическую работу. На меня была возложена задача установить с полком связь и создать в нем надежную группу.
В Семеновском полку у меня было несколько земляков. Через них я решил наладить связи и позондировать почву.
В ближайшее воскресенье, вооружившись фальшивым пропуском, я направился к семеновцам.
У ворот полка стояли двое часовых. Когда я сказал, что мне нужно в одну из рот, они вызвали караульного начальника, чего обычно в таких случаях не делалось. «Эге, — подумал я, — полк, значит, под замком». Вышел офицер. Осмотрел меня. Моя гвардейская форма, видимо, внушала ему некоторое доверие. Он спросил:
— Тебе кого надо?
— Я, ваше благородие, хочу повидать земляка, — и назвал фамилию.
Офицер подробно допросил меня, кто такой мой земляк и зачем он мне нужен. Получив исчерпывающие ответы, офицер не решился отказать мне. Приказав обождать, он ушел.
— Пустят, значит, — проговорил один из часовых.
— А почему ты думаешь, что меня могли не пустить?
— Матросам, которые раньше приходили, сразу говорили «нельзя» — и все тут. А ты — морская гвардия, тебя пустят.
Действительно, через несколько минут вышел унтер-офицер и предложил мне следовать за ним. У входа в казарму я опять встретил двух часовых.
«Ну, ну, прижали же вас, землячки!» — подумал я.
Кругом тишина. В коридоре не было слышно никаких разговоров. Унтер-офицер окликнул моего земляка. Тот быстро подошел ко мне и подал руку.
— Здравствуй, дорогой дружище, — проговорил он радостно, — давно не видел земляков.
Мы подошли к его койке и уселись. Унтер-офицер тоже подошел поближе и слушал, о чем мы говорили. Я вспомнил несколько смешных происшествий из нашей деревенской и городской жизни — разговор получился обыденный, ничего общего не имеющий с политикой. Унтер-офицер, видимо, удостоверившись в «безобидности» нашей беседы, стал прохаживаться между койками, несколько отдаляясь от нас. Земляк в это время успел сообщить мне: «Зажато до предела. Большую группу арестовали, в том числе двух наших иркутян. Куда их увезли, неизвестно».
Экипаж за экипажем выходили матросы с оружием в руках…
К стр. 124
— Надо бы побеседовать вне казармы, можешь?