После долгих поисков мне удалось, наконец, устроиться в кинотеатр демонстратором.
Проекционные аппараты были тогда фирм «Патэ» и «Гомон». Я был знаком с аппаратом «Патэ» и стал работать. Моторов у аппаратов в то время не было, и надо было приводить их в действие вручную.
Больше недели я крутил ручку аппарата. За эту неделю я заработал восемнадцать рублей. Положение мое улучшилось. Но вот началась демонстрация новой картины «Жизнь и страдания Иисуса Христа». Картина производила на верующих потрясающее впечатление: в зале истерики, плач. «Вот те раз! — думаю. — Выходит, религиозной пропагандой занялся. Не годится, надо что-нибудь другое придумать».
Я решил бросить службу в кинематографе. Посоветовался с моим квартирным хозяином, стариком. Он одобрил мое намерение и раздобыл мне полугодовой паспорт. С этим документом я, уйдя с работы, перебрался в Нижний Новгород.
Здесь мне повезло. Я поступил на городскую электростанцию и заработал тридцать рублей. Теперь я мог двинуться дальше. Но надо было связаться с партией. Это я мог сделать только в Крыму, куда и направил свои стопы.
В Крымском комитете мне сказали:
— В Крыму вам, товарищ Петр, едва ли удастся удержаться. Необходимо перекочевать туда, где вас не знают.
Симферополь — не промышленный город, и особого интереса оставаться в нем у меня не было. Я сказал, что хотел бы устроиться где-либо на заводе, например в Мелитополе. С моим предложением согласились и дали мне явку в Мелитополь.
Перед отъездом я решил зайти на электростанцию, где работал до ареста. Станция принадлежала инженеру Шахвердову. Мое появление было для него таким же неожиданным, как и исчезновение.
— Да вы, оказывается, живы?
— Как видите, жив и здоров.
— Но куда вы тогда исчезли?
— Болел туберкулезом. Кровь горлом пошла, увезли в туберкулезную больницу.
— А мы с женой ломали голову, куда мог деться наш монтер? Я уже хотел ваш паспорт в полицию отнести, да все откладывал, а потом и забыл. Он так и лежит у меня. А болели вы что-то уж очень долго, — сказал он подозрительно. — Опять работать у меня останетесь?
— Что же, можно и у вас, только лучше в отъезд куда-нибудь.
— Что так? Разве здесь не нравится?
— Отдохнуть хочется после болезни на более легкой работе.
— Ну что ж, можно и в отъезд. В Большом Ток-маке надо поставить небольшую электростанцию и оборудовать кинематограф. Работы месяца на три будет.
— Там, кажется, заводы есть?
— Есть завод сельскохозяйственных машин Фукса.
В Большом Токмаке, кроме завода Фукса, работала большая вальцовая мельница, на которой мне и предстояло ставить станцию и оборудовать кино.
Работа отнимала у меня весь день. Вечерами я занимался партийными делами. На заводе была небольшая партийная организация. Во время стачек 1906 и 1907 годов она потерпела значительный урон: большинство старых партийцев было арестовано. Оставшиеся не проявляли активности. Их набралось человек семь. С ними я и начал политическую работу.
Велась на заводе и профсоюзная работа. Она сосредоточивалась вокруг страховой кассы.
Задачей своей я на первых порах поставил оживление профсоюзной работы, вовлечение в профсоюз возможно большего числа рабочих, ознакомление их с нашей партийной программой.
В это время меньшевики-ликвидаторы подняли кампанию за создание легальной рабочей партии и созыв «рабочего съезда». Ленин поставил перед большевиками задачу не дать меньшевикам повести рабочий класс по пути соглашения с буржуазией и царизмом, не позволить сделать рабочих орудием буржуазной политики, не допустить проникновения в среду пролетариата духа либерализма и оппортунизма. Большевики должны были овладеть профессиональным движением и возбудить в рабочих дух непримиримой борьбы против эксплуататоров, настойчиво прививать им идеи революционного социализма.
Когда на партийной группе был поставлен вопрос о характере работы в профсоюзах, нашелся только один член РСДРП, который заявил, что вовлечение рабочего класса в политическую борьбу потерпело окончательное поражение в революции 1905 года. Рабочие не поддержали его. Мы, как и все большевики, повели упорную кампанию против создания легальной рабочей партии и созыва «рабочего съезда». И большевики в этой борьбе победили, сохранив пролетарскую революционную партию, которая привела рабочий класс к победе.
Как ни старались мы соблюсти конспирацию, наша работа все же привлекла внимание полиции. Правда, полиция не добралась до партийной группы, но допросила двух профсоюзных активистов.