– Он – убийца и при задержании оказал сопротивление.
– Сначала докажите, что он убийца. Как он мог кого-то убить на этом вашем горючем складе, если он целый день провел в больнице в Фошне, возле раненого деда? Пошлите туда сотрудников, выясните.
– Выясним, золотце мое, выясним, не волнуйтесь. Что вы еще знаете о… гм, вашем приятеле?
– А того, что я уже сказала, мало?
– Вы с ним давно… имеете близкие отношения?
– Какое ваше дело?! – возмутилась Елизавета. – Какое это имеет значение?
– Для вас действительно никакого, – согласился капитан, продолжая оценивающе разглядывать – буквально раздевать глазами! – Елизавету. – А вот для вашего мужа очень даже большое значение имеет. – Он многозначительно и цинично подмигнул девушке. – Теперь только от вас, Елизавета Романовна, зависит, выйдете вы отсюда или нет.
– Не поняла, – искренне удивилась Лиза. – Как это – от меня? Почему от меня? Разве я в чем-нибудь виновата?
– Будете выгораживать своего… м-м, сожителя – разделите его участь. Понятно? То есть станете соучастницей убийства. А это означает – прощай свобода, работа, карьера. Понятно?
– И что же я должна по-вашему говорить? – стиснула зубы девушка, переживая приступ внутренней дрожи.
– Умница, – расплылся в улыбке капитан. – Ничего особенного от тебя не потребуется, надо только сказать, что видела, как к дому вашего… Крутова подъезжали на джипе какие-то люди, а он в разговоре с тобой нечаянно упомянул склад ГСМ.
– И все?
– И все. Как видишь, безобиднейшая информация. Мы подружимся?
Елизавета покачала головой, внезапно успокаиваясь, смерила красивого самоуверенного милиционера презрительным взглядом.
– Какая же вы все-таки сволочь!
Капитан вздрогнул, перестал улыбаться, хищно раздул ноздри, сказал вкрадчиво:
– Напрасно ты ерепенишься, шлюха. Посидишь денек-другой с проститутками и воровками, поумнеешь. – Он вдавил кнопку вызова дежурного на столе. – Симачева ко мне!
На пороге возник бочкообразный краснорожий милиционер, с которым она дожидалась начальства.
– Во вторую ее.
– Там же… – начал краснорожий.
– Во вторую, я сказал! Пусть поизучает изнанку жизни, ей это будет полезно. А завтра… – капитан не договорил.
В кабинет без стука вошел высокий, крепкого сложения молодой мужчина с коротким ежиком волос, в дорогом костюме и при галстуке. Губы у него были тонкие и прямые, подбородок тяжелый, глаза стального цвета – просто образец мужской силы и обаяния. Это был Георгий Мокшин, муж Елизаветы. Он махнул рукой телохранителю, чтобы тот остался за дверью, небрежным жестом приказал выйти сержанту, подождал, пока тот покинет кабинет начальника ОВД, и проговорил не терпящим возражений тоном:
– Я ее забираю, Евгений Сергеевич.
Капитан нахмурился, бросил в рот сигарету.
– Рад бы помочь, Георгий, да не могу, она под следствием.
Мокшин мельком посмотрел на замершую, потерявшую дар речи Елизавету, тоже достал сигареты; он курил дорогие «Галуаз».
– Ты же знаешь, Сергеевич, что она не виновата. А начнешь допрашивать, шить дело, всплывет моя фамилия. Мне же это ни к чему. Ситуация понятна?
– Черт! – сморщился начальник ОВД. – Мне приказано этого молодца… – он посмотрел на Лизу и умолк. – А улик нет, кроме оружия. Мы обнаружили у него пистолет и вот эту штуку. – Капитан достал из свертка, который принес, нож в форме летучей мыши и бросил на стол.
Мокшин взял нож, повертел в руках, попробовал пальцем остроту лезвия и чуть не порезался.
– Действительно, интересный ножичек. Откуда он у него?
– Узнаем после допроса. В общем, кроме этого – ничего.
– Найди улики. Я тоже заинтересован, чтобы он сел, и надолго. – Мокшин затянулся, ловко бросил сигарету в урну с бумагами, повернулся к Елизавете. – Пошли, любимая.
– Не пойду, – тихо отрезала Лиза. – Вы оба – подонки, ногтя Егора не стоите! Он ни в чем не виноват и обязательно выйдет отсюда, и тогда – берегитесь! Он не бандит, но он не беззащитен! А я все расскажу, о чем вы тут договаривались!
Мокшин и капитан переглянулись.
– Хороша у тебя женушка, – с кривой улыбкой покачал головой начальник милиции. – Хахаля защищает, а родного мужа называет подонком! Плохо ты ее учил, как надо слушаться мужа.
– Еще не поздно. – Георгий шагнул к жене. – Идем отсюда.
– Не пойду! – вздернула подбородок Елизавета. – Я выйду только вместе с Егором. И ты не смеешь мной командовать!
– Еще как смею, – заверил ее Мокшин, распахнул дверь. – Слава, забери ее, а будет сопротивляться, отнеси в машину на руках.
Елизавета секунду смотрела на мужа, прикусив губу, ненавидяще и презрительно, потом резко встала и вышла. Мокшин подождал, пока закроется дверь, повернулся к начальнику ОВД.
– Первое, Сергеич. Как говорится: нет человека – нет проблемы. Устрой этому засранцу побег и пристрели при попытке к бегству. Что-то мне подсказывает, что он не простой любитель чужих жен. Сможешь?
– Не знаю, – почесал затылок капитан. – Мне он ничего не сделал.
– Зато для меня – как шило в заднице! Ладно, не справишься, я сам им займусь. Второе: прекрати дело о нападении бандитов на Ковали.
Капитан изумленно поднял брови.
– Они же твоих парней покалечили, деда чуть не пришили…
– Закрой дело. Я сам с ними разберусь. Тут замешаны очень высокие люди, им невыгодна огласка происшествия. Пусти слух, что бандитов нашли и скоро будут судить, и тихо спусти все на тормозах.
Начальник милиции снова почесал затылок, крякнул:
– Ну и задачи ты мне ставишь, Георгий! Я же запросто могу слететь с кресла!
– Мы что, мало тебе платим? Добавлю еще пару кусков. Ну?
Начальник поерзал, что-то подсчитывая в уме, вздохнул.
– Хорошо, попробую, если не будут шевелить дело из области. А с этим… дружком твоей жены как? Он того кретина из зоны не убивал.
– Найди свидетелей, поработай с ним, посади в камеру с уголовниками, пусть помучают, а лучше «опустят»… он и признается. В общем, заказ тебе поступил?
– Откуда ты знаешь?
– Я много чего знаю. Вот и выполняй.
Мокшин кивнул и вышел из кабинета походкой независимого, уверенного в себе человека. Капитан посидел за столом, бесцельно перебирая бумаги и папки, снял было трубку телефона, тут же бросил обратно и рявкнул, забыв о кнопке вызова:
– Симачева!
Сержант появился буквально через три секунды, будто ждал за дверью, приставив ухо к замочной скважине.
– Приведите мне задержанного.
Бочкообразный милиционер испарился. Начальник ОВД посидел еще минуту и вызвал командира отряда ОМОН, сказал, с удовольствием разглядывая его мощную фигуру и простоватое застывшее лицо:
– Сейчас приведут вашего подопечного, лейтенант, будем его допрашивать. При малейшей попытке увиливать и грубить – пресекать немедленно! Задача понятна?
– Так точно, – усмехнулся омоновец.
Плёс был гладким, как стекло, без единой морщинки. Вода притягивала взор, хотелось смотреть на нее и смотреть, пропуская мир сквозь глаза и уши. Солнце, отражаясь в водной глади, слепило глаза. Тишина стояла такая, что ее можно было зачерпывать горстями и есть. Лес над речным обрывом стоял сонный, торжественно-тихий, умиротворенный, полный медленной, не зависящей от человека, жизни. Все леса, насколько было известно Панкрату, формировали свои биополя, большинством людей не воспринимаемые, но он их слышал, проникаясь чувством единения с природой и терпеливого ожидания. В отличие от большинства он обладал необходимым запасом терпения, чтобы успеть раствориться в лесном пространстве и стать его частью. Впрочем, подумал он отрешенно, терпение, как говорил известный ученый, всего лишь перевод собственного сознания в позицию стороннего наблюдателя. Жаль, что не всегда удается этого достигнуть.
Недалеко за кустами жимолости раздался взрыв тихого смеха: неунывающий Родион Кокушкин спозаранку травил анекдоты.
– Тихо вы там! – цыкнул Панкрат. – Медведя разбудите! Ваш смех за сто километров услышать можно.