«Циклоп» и был таким инструментом, способным воспринять нейтринный поток и «снять» с него информацию, которую переносили нейтрино.
Солнце, как гигантский естественный термоядерный реактор, также излучает поток нейтрино, в основном электронных, «легких», слабо поглощающихся «глазом» «Циклопа», но за те две секунды, что тратили эти сверхлегкие нейтрино на преодоление раскаленного тела Солнца, они успевали трансформироваться в мюонные и тау-нейтрино, которые уже хорошо реагировали с объемом «фазированного» вакуума, и «Циклоп» неплохо видел недра звезды, фиксировал все уплотнения и разряжения в ядре и мог проследить за ходом отдельно взятого процесса и движением объекта диаметром до пятисот километров.
Именно «Циклоп» и стал основным компонентом системы наведения «солнечного крота» на цель.
Естественно, он охранялся, в особенности пункт управления телескопом, оборудованный тремя комплексами обеспечения независимого энергопитания и дублирования, а также инк-системой ограничения доступа ко всем важным узлам телескопа. Кроме того, пограничники и служба охраны важных объектов приняли дополнительные меры безопасности, зная о намерениях агентуры Дьявола помешать «солнечному кроту» найти «огнетушитель» в недрах Солнца. Об этих мерах знали только те, кто отвечал за сохранность и бесперебойную работу «Циклопа». И несмотря на все это, третьего мая, сразу после старта «солнечного крота» с экипажем на борту, некие силы попытались уничтожить телескоп.
Всего на Меркурий прибыли три группы диверсантов.
Одна должна была нарушить герметичность «глаза» «Циклопа», то есть, проще говоря, взорвать часть его оболочки. Вторая собиралась уничтожить кварк-реактор, третья — взорвать или хотя бы повредить вириал инка вместе с самим «Циклопом» — инком класса «Большой Умник». В первой и второй группах было по четыре человека и по одному витсу, третья насчитывала шестерых и два витса. Ее задание было наиболее сложным, потому что пункт управления, запрятанный в толще скал на глубине сорока метров под поверхностью «зебриссимо» («Циклоп» смонтировали на противоположной от Солнца стороне Меркурия), охранялся серьезнее, чем остальные сооружения телескопа.
В двадцать два часа двадцать минут по средне-солнечному времени диспетчер «Циклопа» Юлий Еремеев получил распоряжение директора Объединенной Обсерваторской сети Солнечной системы Хамада бин-Халифа аль-Тхани провести замену обслуживающего телескоп персонала. На вопрос Еремеева: «C чем это связано?» — директор веско ответил:
— Из соображений безопасности. — И добавил: — Это решение согласовано с комиссаром службы безопасности Ребровым и министром безопасности Артуром Мехти.
Диспетчер поскреб макушку, сказал:
— Есть провести замену персонала.
Однако после разговора с директором все же рискнул связаться с комиссаром. Ждать пришлось несколько минут: инк-аппаратура связи телескопа с внешним миром не сразу вошла в режим (чего с ней не случалось никогда), долго искала Реброва и наконец нашла. В общем виоме оперативного поля диспетчерской протаял объем консорт-линии. На Ермеева глянули светло-серые холодноватые глаза комиссара.
— В чем дело?
— Ничего, господин комиссар, — пробормотал диспетчер, — я получил приказ директора заменить персонал. Он сказал, что с вами этот вопрос согласован.
— Что вам не нравится?
— Я только хотел узнать, в курсе вы или нет…
— Все нормально, приступайте к замене. Люди прибудут через четверть часа. Что-нибудь еще?
— Нет, рутинная работа…
— Вот и работайте.
Виом связи стал белым, как облако, растворился в панорамном виоме, показывающем пейзаж Меркурия над местом расположения телескопа и одновременно все помещения, коридоры, узлы и аппараты станции.
— Что-то он сегодня не в духе, — сочувственно заметил более молодой напарник диспетчера. — Обычно комиссар более коммуникабелен.
Еремеев дал команду инку пропустить по паролю в бункер пункта управления новую смену, подумал и позвонил своему приятелю, работавшему в контрразведке. Через минуту приятель ответил:
— Юл? Глазам не верю! Не прошло и года, как мы с тобой общались. Неужели хочешь пригласить меня в хиларит? Или в ресторан?
— Губы раскатал, — в том же тоне ответил диспетчер и посерьезнел. — Слушай, Гриф, тут такое дело… Не мог бы ты осторожненько выяснить у своей начальницы, знает она о смене персонала на «Циклопе»?
— Ты откуда звонишь?
— С Меркурия. Только не переводи все в шутку, у меня плохое предчувствие.
Стал серьезным и контрразведчик.
— Ладно, выясню, хотя имею полное право отдыхать и не суетиться. С тебя бутылка.
С этими словами он исчез.
— Ты что, серьезно? — хмыкнул напарник Еремеева. — С чего ты взял, что затевается лажа?
— В самую точку, — пробормотал диспетчер. — Именно лажа. Знаешь поговорку: коней на переправе не меняют? Скажи на милость, с какой стати директору вздумалось заменять персонал «Циклопа» через два часа после того, как он приступил к дежурству? Из каких таких соображений безопасности?
— Ну, не знаю… начальству видней.
— И я не знаю, а когда я не знаю, да еще и не понимаю, то сильно…
— Волнуешься?
— Потею. — Еремеев ухмыльнулся. — И предпочитаю перебдеть, чем недобдеть. Гляди в оба, салага, даже после того, как нас сменят.
Диспетчер переключил каналы подачи видеоинформации, и виом зала диспетчерской заняла красно-вишневая пелена с более темными пятнами и светлыми прожилками — синтезированное «Циклопом» изображение недр Солнца. Самым ярким пятном, похожим на кочан цветной капусты, была зона охлаждения в ядре светила, с центральной желтой звездой — «огнетушителем дьявола». Белая нить, начинавшаяся от края фотосферы Солнца, обозначала траекторию движения «солнечного крота». Но она была еще очень короткой. «Крот» только начинал свой путь в термоядерный ад.
Через четверть часа инк впустил в станцию вновь прибывшую смену — шестерых мужчин в специальных костюмах типа «кокос» и двух витсов, хотя раньше витсы не принимали участия в работе дежурных операторов телескопа. Глядя, как они целеустремленно идут по коридорам — без шуток и вообще каких-либо реплик и разговоров, диспетчер все больше мрачнел, ощущая дискомфорт и тревогу, и наконец снова вызвал комиссара. Но было уже поздно.
В зал диспетчерской вошли трое незнакомцев и витс, мало похожий на человека: у него было три руки, или, скорее, лапы, разделенное на три части, как у некоторых насекомых, туловище, яйцевидная голова с вогнутым безносым лицом и пластиной глаза, и трехколенчатые ноги с круглыми ступнями и десятью длинными пальцами. Это был робот-монтажник, использующийся на строительстве сооружений в открытом космосе.
— Прошу всех покинуть помещение, — сказал один из прибывших дежурных, смуглолицый, с бородкой и усами, кольцом опоясывающими губы. — Вас это касается тоже. — Он вытянул палец в сторону вириала, за которым работали ученые, следящие за процессами на Солнце.
— Но мы только начали работать, — возразил худой, костистый, с огромным лбом, универсалист Лэмюэль.
— Вышвырни их отсюда, Корн, — сказал смуглолицый без выражения, посмотрел на Еремеева: — Что застрял? Особое приглашение нужно?
— Особое, — кивнул диспетчер и включил сигнал тревоги.
По всем отсекам станции разнесся леденящий душу вопль сирены, заставивший вздрогнуть и хозяев, и гостей, а главное — настороживший живую охрану телескопа. Сразу же после сигнала перед вириалом диспетчера вырос виом оперативной связи с начальником обоймы охраны коброй Малаховым внутри:
— В чем дело, Юлий?
В ту же секунду смуглолицый незнакомец с бородкой выстрелил в играющую огнями свечу вириала из пистолета.
Вспышка, негромкий взрыв, стеклянный звон разлетавшихся осколков. Все виомы в зале погасли. Под куполообразным потолком заблеял аварийный автомат.