Спустя некоторое время в доме расплодились мыши. Теперь уж каменолом долго не раздумывал. Он тут же воткнул в кровлю рог белого козла, заколотого в день святого Якуба, и мышам пришлось несолоно хлебавши улепетывать вслед за водяным.
Немного погодя у козы молоко пропало. Каменолом сбрызнул ее водой, собравшейся после первой грозы в желобе и слитой в новую кринку, и все как рукой сняло. Короче, никакие козни этого исчадия не могли каменолома обескуражить.
А в общем-то каменолом относился к духам весьма почтительно. Когда они ему не докучали, он воздавал им должное, утверждая, что они боятся людей не меньше, чем люди их. К людям они, бедняжки, тянутся в надежде, что кто-нибудь снимет с них заклятие. Но люди по большей части пугаются, спешат отчураться, а то бывает, и ноги кто-нибудь протянет с перепугу, и духи снова обречены долгие годы блуждать с мечтой о спасителе. Из этого следует, что сочувствие каменолома духам проистекало из сострадания к ним.
Если ночью каменолом сталкивался с чем-то диковинным, он никогда не прибегал к заклинаниям, как это делают люди жестокие, и никогда не пугался, как люди трусливые, а невозмутимо обращался к загадочному существу с такими словами:
Если ему преграждал дорогу злой дух, каменолом был теперь для него неуязвим; если добрый — дух мог изложить свою просьбу, а коли просить было не о чем, ему дозволялось продолжать свой путь.
Каменолом ни за чем бы не постоял, представься ему случай оказать услугу одному из таких жаждущих высвобождения духов. Он пошел бы на все и ничего бы не убоялся.
Он всегда негодовал, вспоминая, как струсил один крестьянин, которого девинский дух избрал себе в высвободители.
Девин — старинный, окруженный глухим лесом замок примерно в часе ходьбы за Осечно по направлению к немецкому Вартенбергу. Говорят, раньше он принадлежал графам Биберштейнам, изгнанным из страны за приверженность к еретической вере. Через тот лес ехал из Грабов крестьянин. По дороге к нему прибился бродяга и завел разговор. Мужик жаловался на тяжкий труд, барщину и на все другое, что досаждало крестьянину. Бродяга в ответ сказал, что крестьянин мог бы от всего этого раз и навсегда избавиться, если только он не из трусливого десятка. На что крестьянин обрадованно ответил, что не из трусливого.
Тут бродяга указал ему в лесу под Девинским замком место и назначил ночь, когда надо туда явиться. Едва пробьет на старой башне, полночь, как мимо него пробежит дикий кабан с золотым ключом в пасти, а за кабаном промчится на вороном коне гусар с обнаженным мечом.
Бродяга наказал крестьянину, чтобы тот, не мешкая, выхватил ключ, и ежели гусар даже рубанет мечом, не отдергивал бы руки — с ним-де ничего не станет. Ключом этим он потом отомкнет тайник с золотом.
Крестьянин поблагодарил за добрый совет и явился в урочный час на дорогу под замком. Бродяга не обманул. Едва пробило двенадцать, в кустах послышался шум, и оттуда выскочил кабан с зажатым в пасти золотым ключом, а за ним — гусар на вороном коне с обнаженным мечом. Когда они поравнялись с крестьянином, тот в мгновение ока выскочил из засады наперерез кабану и хотел было выхватить у него ключ, но в тот же миг гусар полоснул мечом, и крестьянин отдернул руку. Кабан запричитал человеческим голосом, и крестьянин узнал голос того бродяги, а гусар захохотал, как сам дьявол. Крестьянин жалел потом и духа и клад, но было уже поздно.
Гораздо лучше повел себя другой житель Грабов. Хватив малость в трактире, он возвращался домой по меже, где, рассказывали, бродил ночами черный человек без головы с межевым камнем в руках и жалобно вопрошал: «Куда его? Куда его?»
И верно! Крестьянин прошел уже полдороги, как вдруг навстречу ему прет безголовое страшилище с межевым камнем в руках, причитая: «Куда его? Куда его?»
— Где взял, туда и положи! — не долго думая, рявкнул захмелевший крестьянин.
— Спасибо тебе превеликое, — ответил призрак, — сотни лет спрашиваю я об этом сотни людей, но только ты дал мне верный ответ.
То был дух одного селянина, который при жизни передвигал межевые камни в корыстных целях. Как только он по совету крестьянина положил камень на то место, откуда взял, к нему сразу же пришло избавление.
Из всего этого с полной очевидностью следует, что каменолом читал книги не напрасно. Он почерпнул в них множество весьма полезных и любопытных сведений. Люди знали это и издалека приходили к нему. Каменолом охотно давал советы, причем всегда бесплатно, но соглашался способствовать только добрым делам. Стоило ему заподозрить злой умысел, он тотчас давал просителю от ворот поворот. Он никогда не потворствовал мстительности или другому низменному чувству.