И Доротка, принимая молчание отца за согласие, стала рвать цветы, растущие среди камней возле входа в пещеру. Она торопливо прикладывала цветок к цветку и, поцеловав каждую росистую чашечку, кликнула пастуха, который пас скотину над каменоломней. Доротка протянула ему цветы, сказав, что их посылают дочь о отцом.
Но когда она оглянулась, чтобы поблагодарить отца, исполнившего ее просьбу, того рядом не оказалось. Доротка в ужасе оглянулась, но отец словно сквозь землю провалился. Охваченная страхом, она вбежала в каменоломню, его не было и там. Корзина с инструментом и динамитом валялась, перевернутая, у входа, так, словно бы он ее швырнул в сторону.
Что с ним?
— Отец, — воскликнула девушка в испуге. — Отец, где вы? Отзовитесь!
И с горной вершины, над которой как раз вспыхнул первый радостный луч солнца, отозвался голос, исходящий из сумрака векового леса, обрамлявшего скалистые предгорья.
— Ступай с миром! Любовь твоя спасла тебя.
Много дней бродил каменолом по лесам, прежде чем возвратился, а когда возвратился, о Вилике не было произнесено ни слова.
Доротка понимала, какую жертву принес отец, нарушив ради нее свою клятву, и хотела доказать, что достойна этой жертвы и сама способна на жертву. Она не навязывала отцу общество своего возлюбленного, и все пошло у них прежним чередом.
Днем отец и дочь работали в каменоломне, а вечерами старик опять допоздна читал дочери вслух, и та упрашивала его не забывать, что он уже не молод и ему следует отдохнуть.
С Виликом она не встречалась, лишь передала ему, чтобы он ждал. И он ждал, терпеливо уповая на добрый знак цветов.
Терпеливо ждал год, два… Он не пытался насильно войти в семью, в судьбе которой его мать сыграла столь пагубную роль, хотя сердце неодолимо влекло его к Доротке. Ведь он поклялся, что покорно примет любое решение ее отца. Он понимал: не может человек за один день вырвать из сердца того, что долгие годы взращивалось в нем как добродетель.
Он ждал терпеливо, будучи уверенным, что Доротку влекут к нему двойные чары: любовь и колдовская земля.
Лишь когда каменолома опускали в могилу возле жены, Вилик подошел на кладбище к Доротке и вместе с ней бросил первую горсть земли на его гроб.
Вилик продал усадьбу и на вырученные деньги купил в тех же краях мельницу, чтоб его жене не пришлось хозяйствовать со свекровью под одной крышей.
Но Розковцова недолго жила после женитьбы сына на нищенке. Ее не могло постигнуть наказание более суровое, чем то, что дочь каменолома стала женой ее сына, а дети их будут наследниками добра, нажитого и ее стараниями. Она умерла через несколько месяцев.
Нет на свете счастливее супругов, чем Вилик и Доротка. Но Вилик так никогда и не узнал, какой опасности подверг Доротку, перебросив через нее колдовскую землю.
Перевод И. Порочкиной.
ПОМОЛВКА
Она идет по меже из одной деревни в другую. Можно бы, конечно, на тропинку свернуть, все поближе будет, но тропинка песчаная — если девушка такой тропинкой часто ходить станет, быть ей за вдовцом. Нет, только бы не вдовец! Говорят, стоит ему молодую жену за руку взять, как позади встает покойница и грозит костлявым пальцем. Ой! Подумаешь об этом — и сразу мурашки по спине пробегут.
Она осторожно несет что-то в белом платке, из платка красный уголок выглядывает. Глянет на уголок — улыбнется, еще глянет — вздохнет; и плакать и смеяться охота. Ах, ручеек ты мой светлый, что с гор спешишь, а тут, среди цветов, журчишь да пузыришься, тебе-то хорошо! Кому еще на свете так повезет: никто тебе не помеха, ни к чему тебя не принуждают, бежишь весело, куда только пожелаешь, всюду тебе рады, и никаких решительно у тебя забот. Разве можешь ты понять, каково девушке из бедной семьи; завтра Цилка должна быть подружкой на свадьбе вместе с первым парнем в округе, а нынче ей поручено снести ему завернутый в белый платок розмарин, перевязанный красной и синей лентами, и от имени невесты и жениха попросить его непременно явиться к венчанию с розмариновым букетиком в петлице и новым платком в левом кармане сюртука.