Чтоб скрасить ожидание себе и соседям, он, пока шли все эти разговоры, усердно потчевал гостей понюшками, а когда Вендулка и Лукаш еще раз скрепили рукопожатьем то, о чем между собой договорились, старый Палоуцкий послал работницу с двумя пузатыми кувшинами в трактир за пивом и в кладовку за свежеиспеченным хлебом и козьим сыром, чтоб гости не говорили потом, будто при помолвке дочери он их чуть голодом не уморил. Долго упрашивать не пришлось — соседи дружно принялись за питье и еду.
Одному только Лукашу не хотелось ни есть, ни пить. Он озирался, ища глазами невесту, но той и след простыл. Вендулка исчезла, когда он по приглашению тестя первым сел за стол, и больше не показывалась. Справиться о ней во всеуслышание Лукаш не решался из опасения вызвать насмешки окружающих, но ему все время словно бы чего-то недоставало и ничто за столом не радовало. Когда дело пошло к вечеру и шурин дал ему понять, что дольше оставаться здесь не может, Лукаш наконец поднялся и, не заботясь о том, видит ли его кто, или нет, вышел в сени поискать Вендулку.
Работница, с которой он столкнулся в дверях и у которой справился о невесте, молча уставилась на него, разинув рот. Он повторил свой вопрос, полагая, что та туга на ухо, отчего и глядит на него, вытаращив глаза.
— Э, да она уже за горами, за долами… — вымолвила наконец работница.
— Куда ж это она ушла? — Лукаш удивился ее ответу столь же искренне, как перед тем она удивилась его вопросу.
— Куда ж еще, бог ты мой, как не к вам?! Когда я побежала за пивом, она складывала свои пожитки в каморе, а когда я воротилась, — глянь, она уже как на крыльях летит к вашему дому!
Всякий, разумеется, поймет, что Лукашу не хотелось ударить в грязь лицом, и он, не возвращаясь в горницу, начисто забыв о заждавшемся его шурине, о соседях, тоже будто на крыльях помчался к своему дому.
В волнении, запыхавшись, влетел он в светелку и застал невесту над зыбкой бедной сиротки. Вендулка плакала, как тогда, когда сват привел ее к жениху и она впервые после стольких лет опять встретилась с ним лицом к лицу.
Лукаш не осмелился ее потревожить доказательствами своей безумной радости — наконец-то Вендулка под его кровом! — и, отойдя к окошку, стал терпеливо дожидаться, пока она успокоится. За лесом как раз садилось солнце, на всем словно бы лежала позолота, запад пылал алым пламенем, куда ни глянь — все исполнено красоты и величия. И мнилось счастливому Лукашу, что это канун большого праздника и этим праздником будет вся его дальнейшая жизнь. Сколько раз стоял он вот так у окна и глядел на зеленевший даже зимой лес, думая о Вендулке с любовью, неизменной как эта лесная зелень. И прежде закатное солнце не раз было таким же прекрасным, как сегодня, но Лукашу тогда казалось, будто оно подернуто пеплом и все вокруг тоже… Ничто ему не нравилось, ничто его не тешило, не радовало житье среди друзей и сородичей, ибо приходилось терпеть подле себя ту, что была ненавистна, и избегать ту, к которой рвалась душа. Как часто на этом же самом месте мысленно сетовал он на своих родителей, коря их за то, что они уготовили ему такую участь, и проклиная себя за чрезмерное сыновнее послушание, которому он принес в жертву свое счастье.
Наконец всхлипывания Вендулки стали затихать, и в тот же миг Лукаш повернулся от окна. Только теперь он заметил, что возле печи прибрано, стол вымыт, стало быть, работники уже отужинали до его прихода. Первой заботой молодой хозяйки, едва она переступила порог женихова дома, было накормить работников. Лукаша снова охватила радость: и в этом они сходились! И его первейшей заботой всегда было дать работникам то, что им полагалось, своевременно и сполна. Их благо он ставил выше своего. Как часто именно поэтому выводила его из себя нерадивость покойницы! О, по всему было видно, что отныне в его доме все пойдет по-иному, новая жизнь начнется! А кум Печальник ему еще втолковывал, будто они с Вендулкой не подходят друг к другу, поскольку-де одним миром мазаны! Именно потому-то они так и подходят друг к другу, что единодушны во всем!
Лукаш ожидал, что Вендулка подойдет к нему, поняв, что сам он не решается этого сделать, не зная, ко времени ли, — всего минуту назад она заливалась слезами. Но Вендулка, точно не замечая его, принялась осматривать стоявшие возле печи прялки и веретена, чтобы выяснить, в порядке ли их содержат работницы. Тогда Лукаш сделал к ней несколько шагов и, усевшись рядышком на припечье, стал глядеть на дорогую невесту; его глаза светились любовью, переполнявшей сердце.